– С чего ты взяла? Наоборот, я очень счастлива, – улыбаюсь, хотя вроде итак была радостная.

– Мы не виделись три года, Нат. Я помню, как у тебя тогда горели глаза перед переездом в Питер. Ты изнутри сияла, в глазах столько жизни было. А сейчас? – чувствуются мамины нотки.

В сестрах вообще много чего от мамы. Ее сила и смелость, упорство и отвага. Я же излишне эмоциональна. Чтобы не случалось, всегда показываю это миру. Хотя, в последнее время научилась держаться на публике, чтобы хоть немного быть похожей на женщин своей семьи.

– А что сейчас? – не понимаю ее вопроса, вот честно.

– В тебе жизнь погасла, сестренка. Где моя вечная смешинка? Ты ведь была ходячим праздником. Глазки блестели, тянулись ко всему, чему только можно. Ты словно чахнущее растение. Кто тебя обидел и выбил из равновесия? Расскажи, я помогу. Если надо, надеру уши этому волку, – вот она о чем.

Проговорись. Оба, и брат, и она. Ну, Богдан, увижу, уши надеру. Посмотрите, какой прыткий. И сестре пожаловался, и подослал поговорить. Кто его просил это делать? Не маленькая, как-нибудь сама разберусь с чувствами.

– Аль, из тебя конспиратор не очень. Я в норме, не стоит так переживать, – стараюсь говорить, как можно мягче, хотя волчица внутри встает на лапы, готовясь защищать хозяйку даже от родственников.

– Нат, – подойдя, Алена, обнимает за плечи, и мне впервые хочется расплакаться. Позорно разреветься.

Есть у нее особенность, вернее, способность, вытягивать из людей все чувства наружу. Когда сестренка приняла стаю, в ней открылся Лунный дар. Похоже, Богиня решила не только маму наградить, но и ее детей.

– Послушай меня, не воспринимай в штыки. Илья – славный волк, но у него дочке уже полтора годика. Отпусти чувства, тебе самой легче станет. У него есть истинная. Он слишком слаб для тебя. Понимаю, тебе кажется, что ты слабая, но это не так. Ты сильнее нас всех. Может быть не всех вместе взятых, но если рассмотреть поодиночке, то чаша весов всегда будет на твоей стороне.

– Аль, я знаю, что он счастлив и искренне за него рада. Дело не в нем. Я вообще не знаю в ком. Просто поездка в Альбион многое во мне изменила. Когда найду свое место в жизни, тогда и буду счастлива. Не переживайте вы так. Все образуется.

– Ты так и не рассказала нам, почему решилась на столь кардинальные перемены. Может, пришло время хоть кому-то открыться? Возможно, именно это тебя гнетет и не дает дышать полной грудью. Тем более, сегодня совет, защитной татуировки у тебя нет. Возможно, твой Альфа среди них, а возможно, кто-то расскажет сыновьям, чем пахнет одна золотая малышка и через неделю под порогом будет стоять тот самый волк, а ты у меня расклеилась? – подбадривает сестренка, и я понимаю, что действительно хочу поделиться с ней воспоминаниями о Николасе.

Что, собственно, и делаю. Медлю всего минуту, но потом меня не остановить. Я переживаю те вечера заново, вспоминаю каждую деталь. И высокомерный взгляд, и попытку приказывать, красноволосую мадам, его друзей, прогулку, цветочек в волосах. Все. Рассказываю все без утайки. И меня действительно немного отпускает.

За два года так ни с кем и не поговорила. Все были такими счастливыми, что не хотелось никого грузить своими проблемами, а тут вроде и радость, стоило бы промолчать, но не могу. В конце даже плачу, потому что больно. От того, что потратила столько сил и времени на призрачную надежду, которая рассыпалась, словно карточный домик. От того, что не интересна никому. Даже Ник, и тот исчез. Еще несколько месяцев ждала, что он как-то даст о себе знать, ведь мы тепло расстались. Можно было бы дружить. Но… увы.