Домик бабы Кати был небольшим, но очень уютным. Подружкам она выделила дальнюю комнатку с двумя кроватями, письменным столом и телевизором, а сама жила в большой и светлой – в три окна – горнице, в которой стояла настоящая русская печь. Русскую печь Юлька видела в первый раз, и она произвела на нее сильное впечатление. Большая, нарядная, чисто побеленная, в ней были плита с чугуниной с отверстиями для котелков, которые сейчас были прикрыты, и топкой. А сверху и дальше, в углублении, находилась еще одна топка, которая, если переводить на современный язык, была духовкой. Там, как объяснила Натусик, бабушка разжигала огонь, а когда дрова прогорали, разгребала угли и ставила туда, в жар, противни с пирожками и все те же чугунки с кашей или мясом.

Сбоку печи были странные углубления, которые очень заинтересовали Юльку. Натусик тут же, все с тем же видом знатока, объяснила, что это – печурки, в которых, когда печь протоплена, сушат носки и варежки. А сверху на печи располагалась лежанка из тех, о которых Юлька до этого момента только в книжках читала. В общем, это была не печь, а какое-то чудо света. О чем Юлька тут же и сказала бабе Кате, а та только рассмеялась в ответ:

– Живете вы, девки, в своем городе, думаете, ничего интересного в деревне нет. А, вишь, и нам есть чем вас удивить.

И это было чистой правдой. Юлька, прожившая всю свою жизнь в огромном городе и никогда не бывавшая не то что в деревне, но и в городках поменьше, именно так и думала.

Они разложили свои вещи. Натусик заняла кровать, которая стояла слева от двери и примыкала к печке, выходившей своей дальней стенкой в маленькую комнатку. А Юльке досталась кровать у окна напротив двери. Она тут же плюхнула на нее свой чемоданчик, раскрыла и стала вытаскивать наряды. И тут вдруг поняла, что…

– Натусик, а шкаф где? Куда вещи вешать?

– Какой шкаф! Это же деревня. В деревнях никогда шкафов не было. Вещи в сундуках хранили.

– Не было? Но это, может, когда-то… А сейчас у всех шкафы.

– А моя бабушка по старинке живет. – И Натусик, поднатужившись, вытащила из-под своей высокой кровати сундук.

Сундук оказался старинным, деревянным, стянутым металлическими пластинами и с большим висячим, но не закрытым замком. От него так и веяло древностью.

– Ух ты! – не удержалась Юлька.

Натусик открыла его и широким жестом предложила подруге сложить в него вещи.

– А что-то, что часто используется, мы обычно вешаем на веревку. – И показала, куда конкретно.

Разложились, переоделись и тут же решили выйти пройтись и выяснить, как выразилась Натусик, диспозицию.

– Идите-идите, погуляйте, ваше дело молодое, чего дома сидеть, – охотно согласилась баба Катя.

Перед домом была неширокая речка, а за речкой – центральная деревенская улица. Подружки легко перебежали по мостику на тот берег и шагали теперь по асфальтированной дорожке. Юлька ради первого променада надела свои любимые узкие обтягивающие джинсы, закрытые туфли на каблуке, топик, свитерок с глубоким декольте и, недовольно, сверху курточку. Лето, лето, а на улице в лучшем случае плюс пятнадцать.

Натусик же надела юбку, на колготки – лосины, туфельки, но и ей на топик пришлось натянуть объемный кашемировый свитер с высоким воротом, закрывающим горло. И непонятно зачем прихватила с собой свою любимую блестящую сумочку.

– Ничего, это еще только начало лета, – успокоила она Юльку. – Мы еще потрясем всех своими шортиками и мини.

Юлька тоже в этом не сомневалась. А пока они шли в неизвестном ей направлении по улице, и она только и успевала, что крутить головой по сторонам, так все было непривычно и удивительно. Цвели какие-то травы, благоухали цветущие деревья, летали насекомые, чирикали птицы, и пахло странно и непривычно.