Кровь приливает к члену, заставляя его пульсировать в нетерпении. Быстро с военной точностью я избавляюсь от футболки и штанов, оставаясь голый. При виде возбужденного меня, у девчонки расширяются глаза в ужасе, она немного отползает, раскрывая рот и вскрикивая:
- ОХ.
У меня просто срывает крышу от ее «ох», впиваюсь руками и зубами в ее плоть, Целую. Ласкаю. Выпиваю ее. Ее стоны подстёгивают меня и говорят, что двигаюсь в правильном направлении. Девочка уже вся мокрая. Прикасаюсь к клитору и она выгибает спину, сжимает руками простыни и сама немного раздвигает ноги, поддаваясь инстинкту.
Женщина должна принадлежать мужчине. И Яна делает все правильно, послушно следует за мной.
Она очень узенькая, сладостно тесная, когда я проникаю в нее пальцем, она кусает меня за плечо, лихорадочно шепча:
- Мне больно…
В ответ лишь смеюсь и целую ее, шепчу что-то успокаивающее. У меня больше нет сил сдерживать себя.
Медленно приставляю головку к ее входу, провожу им, описывая круг, собирая влагу. Она стонет и просит остановиться, но не убедительно. Ее тело говорит обратное.
Начинаю входить медленно, чтобы она смогла привыкнуть и подстроиться. Такая горячая и тугая, ее стенки послушно сжимают меня, вибрируют. Колибри громко стонет и подаётся вперед, ее глаза закатываются от наслаждения. Она извивается и ее груди трутся, набухают еще больше.
Замерев на несколько секунд, осознаю, что упёрся в тонкую преграду, еле уловимую.
На меня накатывает жаркая волна удовольствия и собственническое ликование.
Яна тоже замирает и не двигается, только испуганно и тяжело дышит, находит мои губы и целует их.
Я делаю толчок тазом, разрывая плеву и проникая в ее рот языков, забирая себе ее крики и стоны, разделяя этот момент. Эта девочка стала женщиной, моей женщиной. Титаническим усилием заставляю себя двигаться медленно, не спеша. Даже не замечаю как, стискиваю ее ноги, оставляя отметины, клеймя ее синяками. Завтра она вся будет в синяках после таких захватов. Ну и пусть. Останется у меня в номере, ей придётся здесь жить теперь.
Когда Яна начинает стонать, царапать мою спину, я перестаю себя сдерживать и ускоряюсь, набирая темп. Она кричит, выгибается, ласково сжимает бедрами меня, притягивая к себе.
Чертова Колибри, что ты делаешь со мной?
________________________________
Ничего не помню.
Я голая. В чужой постели. Лежу абсолютная голая, мать твою!
Непроизвольно под одеялом ощупываю руками своё тело, отказываясь верить своим глазам, продолжая надеяться, что это сон. На прикосновения тело отзывается жжением и болью. Сердце замирает от страха.
Стараюсь оглядеться, чтобы понять, где я!?
Ничего не помню. Вчера я легла спать пораньше, надевая на себя пижаму с овечками, а сейчас я голая в чужой постели. Как бы я не напрягала голову, память не возвращается, мой мозг не хочет отвечать на мои вопросы.
Простыни смяты и пропитаны запахом мужчины, который пользуется дорогим парфюмом с нотками цедры лиметты и ямайского рома. Я знаю этот парфюм, нюхала такой, когда выбирала подарок отцу на Новый год. Флакончик такого парфюма стоит пятьдесят тысяч, это эксклюзивный аромат, выпущено только сто флакончиков.
От этого запаха у меня кружится голова; все ходит из стороны в сторону, словно сейчас землетрясение. Не удерживаюсь, стон отчаянья вырывается из груди.
Только не это, только не так!
Все тело болит, как будто меня били палками. Трудно двигаться. Откидываю тяжелое одеяло, превозмогая боль в мышцах, чтобы осмотреться, и прихожу в дикий ужас. На ногах огромные засосы, только начинающие синеть, но на них уже больно смотреть. Я похожа на пятнистого леопарда. На моей груди еще остался след от зубов.