– Это не телефонный разговор, – сказал мужчина ее мечты. – Дело оказалось сложное, возникли проблемы. Надо бы увидеться и обсудить подход.

До сих пор он никогда не предлагал личной встречи, и для Кейди это явилось приятным сюрпризом. Только не следовало далеко заноситься в своих фантазиях. В конце концов, речь идет о деловом свидании.

– Я не против. Где и когда?

– В клиентском центре.

– А где это? – Кейди взялась за ручку и блокнот.

– В Лас-Вегасе. Центр находится в музее «Мир милитаризма», который выставляет копии доспехов и вооружения от средних веков до нашего времени. Зато магазин сувениров там прибыльный.

– Ах, копии… – протянула Кейди, ощущая огромное разочарование.

Первоначальный энтузиазм увял, реальность безжалостно вторглась в мечты. «Мир милитаризма», это же надо! Подходящее название для коллекции разной дешевки. Что там делать? В конце концов, у нее есть своя профессиональная гордость! Копиями занимаются консультанты много ниже рангом.

С другой стороны, приглашение исходит от мужчины ее мечты. (Вопреки теткиным предостережениям Кейди горячо желала, чтобы это сотрудничество процветало и впредь.) И вообще не надо делать культа из профессиональной гордости.

– Так, с «где» все ясно. Осталось обсудить «когда».

– Как можно скорее. Завтра утром – не слишком рано? Можно даже раньше.

– Я должна заглянуть в ежедневник, нет ли чего срочного. Впрочем, насколько помню, завтра утром я совершенно свободна.

А если бы не была, немедленно, прямо ночью, взялась бы звонить, отменяя все, что стояло между ней и мужчиной ее мечты…

За окном, выходившим в зал, возвышались шеренги безмолвных фигур – словно средневековые воины, навеки застывшие каждый в своем стальном панцире. Непроницаемое лицо Мака Истона отлично гармонировало с этим мрачным фоном. Он казался не более одушевленным, чем любой из этих рыцарей и наемников, и словно тоже пойманным в паутину времени. Что-то такое было в нем… возможно, редкое умение подолгу сохранять полную неподвижность. Кейди приходилось буквально высматривать его среди теней, и хотя вряд ли он затаился намеренно, это удавалось лишь благодаря мерцанию экрана – оно отсвечивало в стеклах очков и лежало на лице, придавая чертам преувеличенную резкость.

Далеко не юношеское лицо, невольно подумала она. Очень зрелое… но не чересчур. В самый раз. Тридцать девять, максимум сорок – самый подходящий возраст. Многообещающий. По крайней мере в данном конкретном случае.

Престранная штука: хотя ей так и не удалось создать мысленный образ мужчины ее мечты с помощью одних только бесед по телефону, оказавшись лицом к лицу, она сразу и без малейших сомнений заключила, что человек с таким голосом должен иметь именно такую внешность. Идеальное сочетание. Взять, к примеру, эти солидные очки в темной оправе. Разве ей когда-нибудь пришло бы в голову добавить к мысленному образу подобную деталь? Ни за что на свете! А между тем они не только не портили впечатления, но как бы придавали завершающий штрих. Не будь их, это показалось бы странным.

– Речь идет о фотографии, – сообщил Мак, когда Кейди уселась и приготовилась слушать. – Она из архива музея.

Музея! Слишком уж достойный термин для скопища всякого сомнительного исторического хлама. У нее, как видно, случилось помутнение рассудка, когда она давала согласие явиться в эту дыру. Она привыкла к торжественному полумраку галерей, тишине библиотек и тесноте забитых ценностями запасников престижных аукционных залов. И привыкла вращаться в избранном обществе подлинных знатоков и ценителей!