– Мы войны не хотим. Кризис закончился, так и передайте, пожалуйста, вашему президенту.

Джон Кеннеди почувствовал нечто вроде облегчения: может быть, теперь, после появления стены, кризис вокруг Берлина закончится. Президент сказал помощникам:

– Это не самое приятное решение, но это лучше, чем война. Если бы Хрущев хотел захватить Западный Берлин, зачем ему строить стену?

Все, что мог сделать американский президент, это приехать в Западный Берлин и морально поддержать жителей города. Выступление оказалось столь впечатляющим, что ему посвящена мемориальная табличка на здании сената Западного Берлина.

Самые поразительные слова Кеннади нашел за несколько минут до начала выступления. В кабинете правящего бургомистра Западного Берлина Вилли Брандта он наскоро заучил их немецкий перевод.

Джон Кеннеди, выражая солидарность с жителями города, разделенного стеной, произнес свои знаменитые слова:

– Все свободные люди на земле, где бы они ни жили, ощущают себя гражданами Западного Берлина. И я как свободный человек с гордостью заявляю: «Я – берлинец!»

Последние слова он произнес по-немецки, и огромная толпа отозвалась благодарными аплодисментами.

«Интерес к Берлину стал ослабевать, – констатировал британский журналист Джон Мэндер, автор книги «Берлин. Заложник Запада». – Стена стала предметом шуток, ее часто осматривали многочисленные знатные путешественники, ее без конца фотографировали. В конце концов к ней привыкли…

Меня поразила невзрачность стены, когда я впервые ее увидел. Она словно просила, чтобы ее сломали; или танк, или бульдозер мог бы сравнять ее с землей скорее, чем вы успеете произнести «Вальтер Ульбрихт». В таком виде стена наносила оскорбление Западу и провоцировала его. Великая китайская стена не просто обозначала границу – она защищала от вторжения врага. Стена Ульбрихта была иного сорта, поначалу ее легко было сломать. Сама непрочность этой стены давала основание думать, что коммунисты считали, что Запад и не попытается ее разрушить»…

В ГДР стену называли «антифашистским защитным валом». На Западе – «стеной позора». Стена подчеркнула разницу между двумя немецкими государствами. Восточные немцы смирились: значит, нужно жить здесь. Существование ГДР продлилось еще на 30 лет. Те, кто мечтал уехать на Запад, почувствовали себя заключенными в большом лагере, обнесенном колючей проволокой. Кому было невмоготу, пытались бежать.

«Детей и стариков спускали из окон домов, стоявших на линии границы, на «канатах», связанных из простыней, – вспоминал генерал-полковник Маркус Вольф. – Многие падали на полотнища, расстеленные западноберлинскими пожарными. Были прорыты десятки примитивных туннелей, по которым сотни людей, рискуя жизнью, искали путь на Запад, а некоторые пытались уползти по канализационным трубам, пока и их не перегородили решетками».

Берлинская стена прошла через Потсдамскую площадь, исторический центр Берлина, где в 1924 году появился первый светофор. Площадь превратилась в безлюдное поле боя – минные поля, сторожевые вышки, противотанковые надолбы, собаки и пограничники с приказом стрелять на поражение. Бегство из социалистической ГДР продолжалось – только теперь это стало смертельно опасным.

К 20 сентября 1961 года четыреста семнадцать человек ускользнули в Западный Берлин. 15 августа пограничник стрелял в супружескую пару, которая переплывала Тельтов-канал, но промахнулся. 29 августа убили человека, который тоже пытался уплыть в Западный Берлин. Второй секретарь ЦК Эрих Хонеккер приказал сделать побег невозможным. За 28 лет существования стены застрелили сотни граждан ГДР, пытавшихся покинуть социалистическое государство.