А монах молчал в ожидании ее решения.

– Может быть… вы сможете меня выслушать… вы же привыкли принимать исповеди. И сможете подсказать мне куда обратиться, или… скажете, что все это глупые выдумки. Спасибо, – спохватилась девушка.

– Не стоит благодарности. Вы окажете мне услугу, составив компанию.

***

Настя снова улыбнулась, увидев, какую гору пышек с маслом и клубничным вареньем заказал иеромонах. Они устроились в углу и ей стало так комфортно в присутствии этого человека, словно она были знакомы целую вечность. Сама от себя не ожидая, она набросилась на пышки, горячие, просто восхитительные, посыпанные сахарной пудрой… Только что же они такие маленькие? По дороге в чайную они говорили о каких-то пустяках, это ощущение обыденности и нормальности сломало какую-то преграду внутри девушки и она впервые за эти скорбные дни почувствовала, что жизнь продолжается.

– Я рад поделиться, – мягко улыбнулся иеромонах, а Настя с ужасом поняла, что только что слопала всю тарелку пышек и покраснела, как рак.

Он попросил принести калачей, миндальных, да заварных с фруктами, да в розовом фруктовом креме, еще пышек. Намазал свою пышку маслом, сверху от души плеснул клубничного варенья, но не откусил, а оставил пышку на тарелке, внимательно и тепло посмотрел на девушку.

– Госпожа Мичурина. Мы можем провести это утро в приятной компании с вкусным пышками и ароматным чаем и разойтись каждый в свою сторону. Или вы расскажете мне. что вас так тревожит, а я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы вам помочь.

На самом деле Настю больше устроили бы пустые разговоры и горячий чай, и клубничный джем, в компании иеромонаха она не чувствовала одиночества. Но если вдруг он сможет ей помочь, хотя бы советом…

Девушка отпила большой глоток горячего чая и рассказала иеромонаху о своих подозрениях.

Тот задумался.

– Вы тоже думаете, что я заблуждаюсь, отец Филарет?

Монах покачал головой.

– Попади ваш брат в аварию в любой другой день, я бы сказал, что ваши подозрения – результат скорби и растерянности. Людям всегда легче найти виновного, чем принять случайную смерть близких. Но здесь другая ситуация. Ваш брат был тем, кто нашел на кладбище убитую женщину и скорее всего видел возможного убийцу. Думаю, госпожа Мичурина, что ваши опасения совершенно обоснованы.

– Вы согласны, что за ним могли следить?

– Я согласен, что он сам в это поверил, иначе не сделал бы запись в блокноте. Возможно, он пытался уйти от человека, который вызывал беспокойство. Но также вероятно, что его смерть не была несчастным случаем и его намеренно заставили замолчать.

– Он оказался не в том месте и не в то время…

Иеромонах промолчал.

– Но он рассказал в полиции все, что знал. Какой смысл убивать его после?

– Скорее всего вероятный убийца боялся, что его опознают, он мог встретить вашего брата на улице, или в ресторане, даже случайно.

– Что же мне делать?

Иеромонах помешал чай, потом поднял глаза.

– Госпожа Мичурина, насколько вы настроены выяснить, что случилось с вашим братом?

– На сто процентов, – без колебаний ответила Настя.

– Но учитывая ситуацию, это может оказаться опасным предприятием.

– Я понимаю, но не смогу успокоится, пока не узнаю, что случилось с Владимиром. Я была единственным близким ему человеком, действительно близким, – Настя пыталась сдержать слезы, она хотела выглядеть уверенной в себе уравновешенной женщиной.

– Вам станет легче, если вы точно узнаете, что вашего брата убили?

– Да.

– Позвольте, я спрошу, почему.

– Совсем не потому, что я ищу чью-то вину в несчастье, как вы недавно сказали. Нет, просто я была очень близка с Владимиром. Он руководил успешным торговым предприятием, а это- определенный склад ума. Холодного ума. Сначала я думала, что он так впечатлился сценой, увиденной на кладбище, что забылся, погруженный в свои мысли. Но потом поняла, что такого не могло случиться. Он просто не мог быть настолько неосторожным, чтобы попасть под колеса конки. какие бы мысли не занимали моего брата, у него бы холодный рассудок. Понимаете… я часто ездила в экипажах и я бываю в городе. Можно столкнуться с крупом лошади, например, если бы он споткнулся, или он мог удариться о борт повозки, приземлиться на тротуар. Но нельзя столкнуться в лоб, так, чтобы попасть и под копыта, и под колеса. – Настя говорила так, словно все случилось с незнакомым ей человеком. Но сейчас от нее нужны не истерики, а рассудительность.