Идею «Личного кабинета» Сталин, вероятно, позаимствовал из николаевской эпохи. Николай I, после восстания декабристов разочаровавшись в главной опоре – в дворянстве, – решил опираться на бюрократию. Первым шагом было создание «Личной канцелярии Его Императорского Величества» с четырьмя отделениями.
Важнейшими были личное «Первое отделение» и «Третье отделение». В «Третьем отделении» было сосредоточено руководство политической полицией и жандармским корпусом. Сталин, разочаровавшись в главной опоре большевизма, в старой большевистской элите, решил уничтожить ее не только политически, но и физически и создать новую опору власти из новой партийной бюрократии, которую стали потом называть партаппаратчиками. Знаменитую формулу Ленина – «дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию» – Сталин применил к советской России: «Кадры решают всё!»
Подбор этих новых кадров был поручен двум другим членам «Внутреннего кабинета»: Ежову и Маленкову.
Для понимания роли «Внутреннего кабинета» нужно знать, что представляли собой его две составные части: «Секретариат т. Сталина» и «Особый сектор ЦК».
Ни одно решение Секретариата, Оргбюро, Политбюро и пленума ЦК, ни одно решение Совета министров, ни один указ Верховного Совета СССР не принимались без того, чтобы они не были обсуждены и предрешены в «Секретариате т. Сталина». Поэтому он и был частью «Внутреннего кабинета» Сталина с соответствующим штатом высококвалифицированных чиновников-экспертов как по внутренней, так и по внешней политике. Таково было «Первое отделение» личной канцелярии Сталина.
Однако сталинское «Третье отделение» – «Особый сектор ЦК», подчиненный тому же Поскребышеву, был, пожалуй, беспрецедентным учреждением во всей мировой истории диктатур и деспотий (достаточно упомянуть, что в «Особом секторе» выдвинулись все три будущих министра госбезопасности – Абакумов, Меркулов и Серов, а также МВД – Круглов). «Особый сектор» – кодовое слово для обозначения системы служб личной политической полиции Сталина.
Впервые «Особый сектор» в партийных документах упоминается в 1934 г. без расшифровки его функций, но с косвенными указаниями, что это просто прежний «Секретный подотдел» ЦК, переименованный теперь в «Особый сектор». Но прежний «Секретный подотдел» представлял собою вполне нормальную службу по личному учёту кадров партии и по хранению секретных документов партии и правительства. Поскольку эти функции действительно перешли к новому сектору, а в системе партаппарата бывшие «секретные подотделы» тоже были переименованы в «спецсекторы» обкомов, крайкомов и республиканских ЦК, то продолжали считать, что произошло простое переименование.
На майском пленуме ЦК 1935 г. нарком внутренних дел СССР Генрих Ягода и секретарь президиума ЦИК СССР Авель Енукидзе рассказали пленуму ЦК о таких фактах, значение которых едва ли они сами тогда понимали.
Произошло это так. В связи с убийством Кирова началась негласная чистка высших учреждений партии и правительства. Речь еще не шла об арестах, а только об увольнении из правительственных учреждений «социально чуждого элемента». Специальная комиссия ЦК подвергла проверке штат Кремля. В Кремле жили или работали разные люди – руководители партии и правительства со своими семьями, «курсанты» так называемой «школы ВЦИК» (на самом деле – охранный батальон, получивший наименование «сталинского батальона»), высшие учреждения партии и правительства, а также многочисленный обслуживающий технический персонал как учреждений, так и музеев Кремля. На майском пленуме ЦК комиссия доложила, что большинство технических служащих Кремля оказались «классово-чуждым элементом», многие обслуживали дворцы и достопримечательности Кремля еще при Николае И. Комиссия увидела в этом беспечность НКВД при проверке людей и формализм Секретариата ЦИК СССР, который ведал назначением и снятием этого персонала.