Вот почему теперь, третьего сентября, семеро друзей с таким неудовольствием поглядели на табличку, где значилось, что их класс отныне именуется десятым «Б».

– Ничто не вечно под луной, – тяжело вздохнул Темыч.

– Ладно тебе, философ, – хлопнул его по плечу Олег. – Пошли на историю. Вон Андрей идет.

Ребята проследили за взглядом мальчика. Со стороны учительской к ним приближался бодрой походкой Андрей Станиславович.

Во время учебного дня семеро друзей так и не возвращались к странным звонкам в Таниной квартире. Андрей Станиславович рассказывал на уроке о франко-прусской войне, и все в классе писали конспекты. Другие учителя тоже принялись объяснять новые темы. А на переменах Компанию с Большой Спасской то и дело призывал на помощь кто-нибудь из преподавателей. Биологичка заставила их таскать в кабинет новые муляжи частей человеческого тела и органов. Грузчики, бросив их в вестибюле, уехали. Кате и Тане досталось по огромной ноге с устрашающе натуралистическими венами и сухожилиями. Моя Длина волокла руки. Женька сгреб в охапку какие-то органы пищеварения. Олегу досталось еще что-то в этом же роде. Пашков нес голову. А Темыч прижимал к себе огромный муляж человеческого мозга. По этому поводу Катя не преминула заметить:

– Темочка у нас стал таким умным, что мозги в голове уже не умещаются.

– Мало того, что о деле поговорить некогда, так она еще шуточки дурацкие отпускает, – проворчал в ответ мальчик и выронил левое полушарие мозга на пол.

– Неаккуратно ты с разумом обращаешься, – усмехнулась Таня.

Темыч молча подобрал муляж мозга и двинулся по направлению к кабинету биологии.

– Дождемся большой перемены, тогда и поговорим, – обратился к ребятам Олег.

Однако и на большой перемене у них ничего не вышло. Едва она началась, в класс явился заместитель директора по хозяйственной части Арсений Владимирович.

– Ну-ка, пойдемте со мной. Дело есть, – обратился он с заговорщицким видом к семерым друзьям.

– Что такое? – подошли к нему ребята.

– У Михаила Петровича неприятность, – почему-то шепотом сообщил Арсений Владимирович.

– Что, заболел? – немедленно осведомился Темыч.

– Хуже, – покачал головой доблестный заместитель директора по хозяйственной части.

– Неужели умер? – искренне пожалел директора школы Темыч.

– Типун тебе на язык, – спешно принялся разуверять его Арсений Владимирович. – Слава Богу, Петрович наш жив-здоров, но неприятность имеется. Дверь у него в кабинете отвалилась.

Ребята облегченно вздохнули. Директор у них был хороший.

– Она отвалилась, – тем временем продолжал Арсений Владимирович, – а Петровича еще нет. Вот я и думаю: может, мы до его прихода починим? Не хочется его лишний раз травмировать.

Ребята понимающе кивнули. Плачевное техническое состояние школы номер две тысячи один было для директора и его доблестного заместителя самым больным вопросом. Денег на капитальный ремонт все никак не выделяли. Поэтому руководство школы какими-то титаническими усилиями ремонтировало ее по частям. По этому поводу Михаил Петрович часто говорил, что он каждый день собирается на работу, как на войну. То ли потолок рухнет, то ли отопление прорвет, то ли еще что-нибудь.

К началу учебного года Михаилу Петровичу и Арсению Владимировичу удалось наконец справиться с расшатавшимися перекрытиями и отремонтировать одну из двух лестниц, которая, по словам доблестного заместителя по хозяйственной части, «целых два года находилась в простое». Точнее, этой лестницей нельзя было пользоваться, из-за чего перед началом уроков и к концу учебного дня на единственной целой лестнице возникала ужасная давка. Вот почему Михаил Петрович и Арсений Владимирович первого сентября открыли «отремонтированный объект» с красной ленточкой.