– Перебрался сюда лет в десять. Выиграл стипендию. Ходил в школу вместе с младшими Равенсдейлами. Вскоре стал проводить больше времени в школе, чем дома.

– А твои братья? Они не получили стипендию?

– Нет.

– Завидовали, наверное?

Он потер затылок.

– Они, скажем так, не очень любили учиться. После того как окончили школу, ушли в подмастерья.

– Вы не очень-то похожи.

– Это так.

Мод опустила глаза в бокал. Как получилось, что у Флинна так мало общего с его семьей? Все они – рабочие, а он стал преуспевающим адвокатом в Лондоне. Вероятно, его головокружительная карьера способствовала отчуждению с семьей, а образование явилось причиной если не разлада, то пропасти между прошлой и настоящей жизнью? Или же у него, как у многих прочих востребованных специалистов, просто не остается времени на близких?

У него не было семейных снимков. Его дом свидетельствовал о достатке и статусе, безупречном вкусе и взыскательности хозяина. Всему нашлось свое место, сохранялся баланс.

Мод была вполне здравомыслящей, но всякий раз, оставаясь наедине с Флинном, она утрачивала эту способность без остатка. Она чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела, хотя до встречи с ним никогда не испытывала такой близости с мужчиной. Так сложилось с самого первого дня, едва он переступил порог кафе и представился. Ее тело моментально отреагировало на его присутствие.

Предвкушение нового прикосновения будоражило всякий раз. У него красивые руки пианиста, с длинными пальцами и аккуратными короткими ногтями.

Мод осеклась. Наклонившись, потрепала Спарка за ухом.

– Славный малый. Давно вы вместе?

– Он у меня с Рождества.

– Ты что, взял его из приюта?

– Можно сказать и так.

Вот оно. Снова. Едва заметная пауза перед ответом.

Мод нахмурилась:

– Что это значит?

Конец ознакомительного фрагмента.