— Двадцать шесть, господин Корр.

— Место жительства, — продолжил он.

Похожая на голубую сосульку палочка коснулась моих белых волос, прочертила ледяную дорожку от виска до подбородка. Он знал, что на мне нет никаких чар, и знал, что его присутствие и голос действуют не хуже селестина, но всё же учинил мне этот допрос. Зачем?

Я отвечала на вопросы, а сама всё не сводила глаз с моего мучителя. Врага нужно узнать как можно лучше. Пока он пытается найти зацепку для того, чтобы лишить меня лицензии и заключить под стражу, я буду изучать его. Тем более что у меня не возникало ни малейшего желания созерцать собственное нелепое отражение в зеркале.

Я знала, как я выгляжу без чар — примерно так же, как на рисунке в личном деле. Рисунку было почти десять лет, а я мало изменилась. Невзрачное беловолосое создание с блёклыми глазами и острыми, как у девочки-подростка, плечами. Отвратительно, одним словом. Ни в какое сравнение не идёт с моими волшебными образами.

— Ты живёшь в квартире родственницы? — уточнил Корр, когда я назвала адрес.

— Да, моей тётушки, — поспешно кивнула я. — Она умерла, к сожалению. Оставила мне жильё, но чтобы вступить в наследство, нужно выплатить налог, а я…

— Какие услуги ты оказываешь клиентам?

Инквизитор на минуту отступился от меня и принялся разглядывать на просвет селестиновую палочку, словно выискивал на ней дефекты, возникшие от соприкосновения со мной. Какой же он отвратительный тип! Сразу понятно: взяток не берёт и на иллюзорные женские прелести ни за что не поведётся, в отличие от прошлого инспектора. Суровый, страшный. Такому предложить кошелёк с золотыми означает моментально подписать себе смертный приговор.

Придётся быть осторожной, крайне осторожной. Придётся ходить по краю и уж точно не рассчитывать на друзей вроде Арио. Они — такая же иллюзия, как и всё остальное в моём существовании. Я одна в целом мире, надеяться мне не на кого. И Корр это, кажется, понимает.

— Косметические услуги, ваша честь, — ответила я.

— Превращаешь увядшие розы в свежие бутоны?

Мне показалось, только показалось, что черты на лице инспектора Корра чуть смягчились, а в глазах промелькнула усмешка.

— Мужчины тоже обращаются ко мне за чарами, — сказала я, подняв ресницы.

Наваждение прошло. На меня по-прежнему смотрели как на муху, распластанную на предметном стекле микроскопа. Думаю, Корр был искренне убеждён в бесполезности моей работы. Таким, как он, всегда требуется голая, беспощадная правда. Такие женятся исключительно по расчёту и исполняют супружеский долг в непроглядной тьме, чтобы не испорченное косметической иллюзией унылое лицо или обвислые после родов груди супружницы не отбили охоту. Тьфу, ненавижу!

— А как насчёт запрещённых веществ? — Инспектор прищурился, рассматривая мои зрачки.

Неужели он думает, будто я употребляю всякую дрянь вроде стафлекса? Нашёл дурочку! Я не какая-нибудь занюханная академичка, не способная колдовать без дозы горького порошка. Мой дар подчиняется мне безупречно.

— Нет, — коротко ответила я.

— Татуировки есть?

Вот прицепился, зараза! Меня уже начинало всерьёз потряхивать от этого издевательства. Формальность, чтоб её. Если бы я знала, что в Орхилле сменится власть, то собрала бы вещички и… Нет. Вру, ничего бы я не сделала. Слишком многое держит меня в родном городе.

— Нет! — почти крикнула я и вжалась в спинку кресла.

— Точно? — Его губы дрогнули в презрительной улыбке.

Сейчас заставит раздеться. Наплевать. Сделаю всё что угодно, лишь бы поскорее убраться из этого кабинета. Разве я не стягивала платье перед мужчинами? Да тысячу раз! За последние десять лет моей бурной жизни я изучила мужчин вдоль и поперёк. Правда, меня всегда защищали мои любимые чары. А сейчас придётся потерпеть. Я поднялась ему навстречу и начала непослушными пальцами воевать с верхней пуговицей на платье.