– Конечно же, – возмутилась она, – я не верю, что котёл с Мёдом поэзии, о котором говорится в Эддах, существовал в реальности. Но при чем тут это? Ты путаешь разные вещи! – Ида, рассердившись, подыскивала нужные слова. – Андерсен разве не мог написать о каком-то реальном кубке… возможно, даже очень древнем… при этом метафорически называя его Одрёриром?

– Метафорически?

– Ну да.

– Э-э-э. Чисто умозрительно такой вариант, конечно, не исключен.

– А кроме того, – торжествовала она, – тебе ли не понимать, что Андерсен и сам не верил в Одрёрир из языческих мифов? Он ведь был глубоко верующим христианином!

– Это-то понятно, – примирительно кивнул Купер. – Про христианство Андерсена всем биографам хорошо известно.

Он на секунду задумался. И добавил:

– Кстати! Ведь Андерсен и тут использует библейскую символику. Я уже наизусть выучил: «У церкви жил некто – там Мастера творенья. И спрятал он Чашу у замка, где тот оберег от дьявола создал». И церковь тут, и дьявол.

Ида отхлебнула чаю.

– Эх, – вздохнула она, – вот бы вычислить этого «некто»! Тогда мы легко установим церковь, возле которой он жил. Это проще простого! Затем определим «Мастера». По его «твореньям», то есть произведениям искусства, в этой самой церкви. И затем мы…

– По «твореньям»? – перебил Купер. – Ты это серьезно?

– Конечно. А в чем проблема? Я же историк искусства. Пускай еще только учусь.

– А, ты говорила.

– И затем, – она воодушевлялась она всё больше и больше, – мы поймем, что за «оберег от дьявола» он создал в каком-то там замке. Останется только съездить туда с лопатой и отмерить шаги от северного угла!

– «От южного угла в ста шагах», – поправил Купер.

– Ну, не суть.

– Э-э-э, – протянул Купер. – Ну и как мы вычислим «некто», жившего возле церкви?

Ида призадумалась.

Затем ответила вопросом на вопрос:

– Может, его имя зашифровано в конце загадки?

Купер молча смотрел на нее.

– Там, где про Русалочку, – пояснила она. – Тогда это по твоей части. Ты же у нас специалист по сказкам Андерсена! А что там конкретно написано в конце?

Купер достал айфон, не желая излишне полагаться на свою память.

В конце скриншота с загадкой говорилось:

Найди одного, двух и двух, четверых, одного, первых двух,

Восьмерых – из которых Русалочка всех прекрасней!

В кабине «Фольксвагена» сразу несколько хриплых негритянских голосов распевали Go, TellitontheMountain. Радио магнитолы было настроено то ли на блюзовый, то ли на джазовый канал. Часы на панели показывали 20:44.

Серебристый «Фольксваген» с Йенсом Линдебергом за рулем свернул на Бульвар Андерсена. Он понесся по центральной городской магистрали по направлению к городским районам, расположенным на острове Амагер.

Сам Линдеберг жил с подругой в другом конце Копенгагена. Но спешил он не к себе домой. У одноклассника, коллеги по службе и лучшего друга – Ларса – сегодня был день рожденья. Ему исполнилось тридцать пять.

Как и перед прошлым днем рождения, Линдеберг долго ломал голову над тем, какой подарок для него выбрать. Раньше такой проблемы никогда не возникало. Но что можно подарить человеку, который вот уже два года прикован к инвалидному креслу и обречен остаться таким всю жизнь?

По моей вине.

После выписки Ларса из больницы его взяли к себе родители. Как и Линдеберг, он не был официально женат. Узнав про инвалидность, девушка сразу же его бросила. Пуля вошла в позвоночник, и, как объяснили врачи, он навсегда останется парализованным. Мама Ларса, посовещавшись с мужем, приняла решение уйти с работы для ухода за сыном-инвалидом.