– Они толпой на одного… – шмыгаю носом, едва сдерживая слёзы.

– Вижу.

Видит? Хм.

– Машину хотели отобрать на дороге.

– Машина крутая. Мерен, из последних моделей, – вставляет свои пять копеек дядя Коля. – Новенький. Был, – добавляет тут же, очевидно вспомнив, как автомобиль выглядит сейчас.

– Цыть, – зыркает на него Зуля.

– Живой, чи мёртвый? Выглядит как жмурик.

– Ну дед! – закусываю губу, чтобы не разреветься.

– Живой, – спустя минуту заключает Зулия, поместившая три пальца на радиальную артерию, расположенную у запястья.

Слава Богу!

– Наволочка в крови. Похоже, черепно-мозговая травма. Сотрясение.

– А на шее чё эт у него? – прищуривается дядя Коля.

– Цепь сдёрнули, наверное, – предполагает она. – Раз уж раздели-разули, то и ценное, скорее всего, забрали.

– А мерен чего ж не угнали? – недоумевает Николай Петрович.

– Не смогли, – вмешиваюсь я в их диалог. – Машина немного проехала, а потом заглохла.

– О как! – дядя Коля поднимает указательный палец вверх. – Вот вам на баварском заводе какие финтифлюшки придумывают! Не поехала родимая без хозяина!

– Нападавших это очень разозлило.

– И машину изуродовали, и мажору капитально досталось, – заключает он.

– На совесть постарались, – цокает женщина языком, задирая футболку парня вверх.

Какой кошмар! Я, конечно, предполагала, что пострадало не только лицо, но блин, проступившие на его теле синяки и гематомы очень меня пугают.

– Ольга, отвернись, – грозно командует дед, а потом и вовсе настойчиво прогоняет меня из комнаты под предлогом, что нужно разобрать пакеты.

Ну тоже даёт! Будто я мужских животов никогда не видела!

«Таких не видела», – язвительно нашёптывает внутренний голос.

Переобуваюсь. Отправляюсь на кухню. Стащив через голову влажный от снега свитер, принимаюсь за дело, чтобы хоть как-то отвлечь себя от произошедшего.

Разложив продукты, достаю кастрюли с полки. Ставлю вариться овощи. Подхватываю на руки мяукающего Персика и отхожу к окну, чтобы рассмотреть на стекле оставленные морозом узоры, да понаблюдать за тем, как сыпет крупными хлопьями снег.

– Красиво в этом году. Зима на зиму похожа, – слышу за спиной голос Зули и поворачиваюсь к ней.

– Парень всё также без сознания? – напрямую спрашиваю о том, что беспокоит.

– Очнётся. Отвар принесу, надо будет пить, – снимает со стула своё пальто.

– Поняла.

– У него трещина или перелом ребра, многочисленные гематомы и ушибы. Насколько всё плохо с головой, станет ясно чуть позже.

– Но он ведь не умрёт?

– Нет, туда ему ещё рано, – сообщает она, ловко справляясь с пуговицами.

И это имея ногти такой-то длины! Да я бы вообще ничего делать с ними не смогла. Однозначно. На собственный опыт опираюсь. Подружка как-то приклеила мне подобное чудо, эксперимента и дурачества ради. И знаете что? Я ощущала себя до ужаса беспомощной. Всего сутки отходила и с облегчением выдохнула, когда избавилась от этих когтей Фреди Крюгера.

Нет. Не моё, увы. Но признаю, иногда длинные ногти – это очень даже женственно и красиво.

– Он не успел замёрзнуть?

– Обморожение лёгкой степени. Исключительно благодаря тебе, дорогая.

Нахохлившийся Персик шипит, вырывается из моих рук и пулей удирает из кухни.

Что ещё за странная реакция? Как дикий!

– Животные меня недолюбливают, – выдаёт она, будто прочитав мои мысли.

И не только животные. Так и хочется добавить.

– Спасибо, что пришли к нам. Спасибо за деда. Рада видеть его на ногах. Чудеса! – смотрю на неё с искренней благодарностью.

А то надумал мне тут болеть! Как захворал неделю назад. В этот раз прямо-таки слёг с регулярно мучавшим его радикулитом. И я пошла к Зуле. Разумеется, предварительно с ним не посоветовавшись.