Но, это после. Сперва проверим, отсутствует ли ректор?

После десяти вечера студентам дОлжно быть в своих общежитиях. В постели, с книжкой, на сон грядущий. Ну а я, пока шла тихо и мирно через лес, ко мне присоединились двое подопечных.

– О, святые лепреконы! Вы опять вернулись?!

– Зло всегда возвращается, – хихикнув, чёрт потёр руки.

– Ты обрадовалась нашему приходу? Может нам всегда быть рядом?

– Я испугалась! Не надо так появляться! В конце концов, наденьте себе на шею колокольчик, чтобы я всегда знала о вашем приближении.

– Тогда вместо тебя одной бояться будут все.

– Какой идиотизм, – вздыхаю я. – Ведьма, чёрт и ангел.

– Я не ангел, а священник.

– Какая, к чёрту, разница? – разнервничалась от жуткой компании.

– Кхм- кхм. Мне-то никакой. Но предупреждаю последний раз, я не чёрт, а бес!

– Ведьма, бес и священник – звучит не очень.

– Я инквизитор, если уж на то пошло.

– И в чём различия между бесом и чёртом? – интересуюсь я у беса по кличке Бодя.

– Я тёмный проклятый дух. Бестелесный, как видишь. А чёрт вполне себе материален, так же как и демон. Только демоны, как бы правильно выразиться, короче это высшая знать, а черти – крестьяне, если тебе так угодно.

– Ты следил за ректором. Говори, он демон?

– Если мужик смотрит по ночам эротические журналы, это не делает его злодеем!

Оп-па. Вот она, мужская солидарность!

– Всё! Исчезните! Мне надо убедиться, что в доме никого!

– Бодя, оставь девочку в покое. У неё не жизнь, а сплошная работа. Пусть развеется и посмотрит на мужчину, который тоже не может развеяться, а смотрит по ночам эротические журналы, вместо того, чтобы развеяться, ну, хотя бы с нашей девочкой.

– О чём ты? – пискнула я, обернувшись, а тех уже и нет. Зато свет со всех окон ректорского дома, указывающий на то, что там не пусто и меня явно не ждут. И снова музыка со второго этажа, где ректор, хм, кажется, принимает ванную.

Надеюсь, никто не видел, как зловеще растянулись мои губы в улыбке.

Я сидела в кустах и слушала одну из самых величайших симфоний. А именно, великолепного Воцарда и его пятнадцатиминутную композицию «Струнный ночной ляр ми жор». Именно столько ректор принимал ванну, ибо по истечению мелодии, и ровно через две минуты, в ванной выключился свет.

А ректор-то оказывается романтик. Любит классику!

Я взглянула в не зашторенное окно и увидела, как Сурдо, хвала святым, одетый, идет по залу, а в руках держит, о дааа! Мои новые погоны! В смысле фолиант! Он вдруг останавливается недалеко от кухни, в окно, которое я как раз таки и смотрю. Совершенно неторопливо его голова отрывается от книги и поднимается прямо в мою сторону.

– Беги дура, беги! – шепчет, слившийся с темнотой Бодя, поддавая мне пинков под зад, а я мчусь так, что аж пятки оставляют белоснежную лунную дорожку, сверкая в потемках ректорского сада.

– Я, может, не догоню, но если что-то кину, то оно точно попадет в цель! – грозно доносится до моих ушей, но это меня не остановило.

Отец бы мной гордился. Так быстро не перемещается даже отряд быстрого реагирования.

Парк Холлен. Я пришла заранее на целых полчаса. Командир пунктуален. Будет вовремя. А если не вовремя, значит, скажет, что это я пришла раньше. Ректор однозначно не менталист. Ибо я более чем уверенна, что в его руках был фолиант, который демоны так старательно шифруют ото всех чужих глаз. Ведь не может обычный маг держать такой древний артефакт и даже не моргнуть! Точно, ректор демон. Но если то был не фолиант, а тот самый журнальчик, про который говорил Бодя, то я однозначно влипла по самые плечи, где должны быть новые погоны. В кротчайшие сроки я просто обязана выяснить кто ректор, и что он читает поздно вечером! В смысле, у него ли фолиант? А что он может читать, меня совершенно не волнует! Ведь не волнует же?