– В самом прямом, Инна Викторовна, в самом что ни на есть прямом. Я не готов кардинально менять свою жизнь и впускать в неё кого-то ещё, особенно ведьму. Я всё понимаю, сейчас ей кажется, что её чувства ко мне – навсегда, но мы-то с вами понимаем…

– Подождите, Антон Борисович, – остановила меня домоправительница, – Леночка вас об этом просила?

– О чём?

– Чтобы вы ради неё кардинально изменили свою жизнь?

Я задумался, перебирая в памяти последний разговор с Леночкой, так как после возвращения из Зареченска мы больше не виделись: слишком мало времени прошло.

– Ну так-то напрямую нет, но…

– Тогда почему вы решили, что ей это нужно? – Инна Викторовна смотрела на меня с чисто исследовательским интересом, словно изучала неведомую зверушку.

– Ну как же… Все женщины хотят быть всегда рядом с любимым мужчиной, в идеале – выйти за него замуж…

– Это вы сами такое придумали? – заинтересовалась домоправительница, а потом совершенно по-девчоночьи расхохоталась. – Или где-то прочитали? Наверное, в каком-нибудь глянцевом мужском журнале, да?

Я обиженно засопел, но ответить мне было нечего, Леночка действительно ни словом не упомянула о том, что хочет что-то изменить в наших отношениях. Но разве это не подразумевается?

– То есть вы хотите сказать, что она ничего этого не хочет? – попытался защититься я. – Но как же тогда слова о том, что она хочет быть рядом, хочет быть достойной меня и всё такое?

– Может быть, мне не хватает информации, – успокоившись, неспешно проговорила миссис Инна, – но мне кажется, что девочка просто хочет вас любить, Антон Борисович. И не прятать своих чувств. Разве нет?

– И что, её устроит роль любовницы?

– Почему сразу любовницы? Подруги, спутницы… вариантов много, и, поверьте, слово «жена» в нём не лидирует. Леночка прекрасно понимает, что она ведьма, что ей нужно учиться, и что никакой речи о семье в её традиционном понимании не идёт. Она не меньше вашего ценит свою свободу и, как мне кажется, вовсе не планирует покушаться на вашу.

– И мы можем оставить всё, как было? – я неверяще посмотрел на улыбающуюся женщину.

– Разумеется, можете, – она кивнула и неожиданно ласково потрепала меня по голове, – пусть она и дальше работает у вас, ходите иногда с ней куда-нибудь, делайте ей ни к чему не обязывающие подарки, не отказывайтесь от её помощи, когда она будет уместна, и увидите: всё наладится. Считайте любовь молодой красивой девушки приятным бонусом ко всему остальному.

– Но у меня немало недоброжелателей, – поморщился я, – не отрикошетило бы на Леночку…

– Раньше же вас это не слишком беспокоило?

– Не слишком, – не стал спорить я, – но тогда между нами ничего не было!

– Ну и откуда ваши недоброжелатели узнают о том, что что-то изменилось, если вы не будете кричать об этом на каждом углу?

– Я-то не буду, а она?

– Тоже не будет, можете мне поверить, – в голосе Инны Викторовны не было ни капли сомнения.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому что настоящая любовь и настоящее счастье любят тишину, мой дорогой Антон Борисович. Поверьте, Леночка умная девочка и теперь свою тайну станет оберегать ещё тщательнее, чтобы, как говорится, не сглазить.

– То есть вы рекомендуете мне в понедельник просто прийти на работу, сделав вид, что вообще ничего не было?!

– Ну почему же, – домоправительница насмешливо посмотрела на меня, – полагаю, букет будет вполне уместен. Только какой-нибудь неожиданный, а не этот веник из роз, который так любят показывать на фотографиях. Ну а дальше действуйте по обстановке.

– Ох, Инна Викторовна, – я встал и совершенно искренне поцеловал руку домоправительницы, – вы сняли с моей несуществующей души камень размером как минимум с этот дом, а то и побольше. Я ваш должник, и поверьте: в устах такого, как я, это не пустые слова.