Всё вокруг в одну секунду замирает и растворяется в пространстве, в том числе шумные разговоры студентов.

Внимание полностью концентрируется на Карине. Кажется, она ловит мой взволнованный взгляд слишком быстро, и оттого становится ещё грустнее.

Ну нет, так не пойдёт.

Беру всю силу воли в кулак и прохожу мимо бывшей лучшей подруги, вернув лицу выражение полного безразличия, а взгляду капли отвращения. 

Как бы это не было сложно, мне абсолютно точно не нужно в очередной раз становиться ковриком для чужих ног.

Достаточно одного раза, чтобы больше никогда не захотелось подобного ощутить.

Занятия сегодня проходят слишком быстро, а после них меня снова задерживает Матвеев.

— О чём будем сегодня разглагольствовать? — спрашиваю, когда аудитория пустеет, а я оказываюсь возле преподавательского стола.

— О несанкционированном использовании должностного положения в собственных целях, — неожиданно ошарашивает меня Матвей Мирославович.

— Ничего себе, — присвистнула бы, но, увы, так и не научилась этому. — Если Вы решили меня соблазнить, то спешу разочаровать. У меня определённый вкус на парней, и Вы ему не соответствуете, — победная улыбка буквально сияет на моих подкрашенных губах.

Этой шуткой возвращаю ему все подколы насчёт того, что нарочно бросаюсь ему под колёса машины, лишь бы не ехать домой на автобусе.

— Как же я это переживу, Кира, — театрально прикладывает ладонь к груди и поглубже вдыхает. — Ты ранишь в самое сердце.

Смеюсь и пожимаю плечами.

— На правду не обижаются, Матвей Мирославович, — заявляю с видом знатока, скрещивая руки на груди. 

Вот же вру и не краснею. Внутренний голос саркастическим тоном поддакивает.

«Конечно, Кира. Со-о-овсем не в нашем вкусе. Нисколечко»

Мысленно прошу его заткнуться и помалкивать.

— Ну и ладно, — теперь на его лице появляется довольная ухмылка. — Я собираюсь использовать тебя совершенно в других целях.

Немного веселит тот факт, что он продолжает обращаться ко мне на «ты», а я на «вы». Причём постоянно акцентирую на этом внимание.

— Я крайне заинтригована, — наши взгляды пересекаются и некоторое время сосредотачиваются друг на друге.

— Поможешь проверить эти тесты? — указывает на стопку листков формата А4, лежащих на столе. 

— Оу, — моя наигранная театральность ни капли не уступает его. — Неужели это эксплуатация детского труда в самом неприкрытом виде?

— Определённо, Кира, ты очень походишь на того ещё ребёнка, — иронично заявляет, вопросительно поднимая брови. — Так что?

— Признайтесь, Вам настолько лень было проводить лекцию, что решили завалить бедных студентов тестами, но не учли, что их тоже будет впадлу проверять?

— Было неплохо, если бы ты и на моих занятиях так блестела знаниями и предположениями, — отвечает той же монетой.

Вот же жук.

— Уу. Боюсь, Вы ходите по грани, и если хотите, чтобы я действительно согласилась помочь…

— У тебя нет никакого выбора, Максимова, — уверенно заявляет Матвей.

— Будете шантажировать зачётом? — лепечу с наигранным испугом. — Это даже интересненько.

— Мне достаточно будет завалить твой проект, — с самой миловидной улыбкой, на которую способен, произносит он. — Тогда даже на зачёты тебя не допустят.

— Полагаю, Вы неправильно выбрали профессию, — устало вздохнув, пододвигаю стул к его рабочему месту и кипе непроверенных тестов. 

Так близко нам ещё не приходилось находиться. К тому же, речь явно идёт о длительном времени, так как работы непочатой край. Вполне понятно, почему Матвеев не хочет сам всё это разбирать.

К тому же, сроки явно поджимают. Это очевидно, потому что в другом случае Матвей бы не попросил моей помощи.