– Даже не удалось и сойтись.

– Тогда отчего ты расстраиваешься?

– Что упустил.

Николь по-прежнему оставалась единственной понимавшей мотивы поступков Валерия. Он не выглядел в её глазах коллекционером женских имен из своих романов, чаще кратковременных. В нем она видела человека, убегавшего от одиночества, причем таковое за ним и не гналось. Убегал человек, нередко обгоняя и одиночество, плетущееся по жизни, причем неважно за кем увязалось – Валерий несся мимо, опасаясь, что оно его настигнет.

– Забывай.

– Не в этом случае.

– Она оказалась особенной?

– Даже не представляешь, насколько.

– Пробуй ещё раз.

– Вряд ли.

– Почему-то мне кажется, что у тебя не имеется более двух вариантов действий: отказаться или попробовать снова, – Николь становилось жаль достаточно обаятельного мужчину, в котором ни одна из женщин не обретала стабильности.

– А вот сейчас мне хочется замереть на месте и ничего не делать, – Валерий ощущал себя утомившимся от перемещения по жизни, не обеспечивавшей желаемым.

– В таком случае тебя настигнет одиночество. Ты же от него бежишь?

– Не осуждай меня.

– Я давно научилась равнодушно смотреть на то, что делают другие.

– А это обиднее осуждения.

– В своей жизни я уделяю внимание только одному человеку – себе, – Николь все чаще обозначала эгоизм, ставший для неё не броней, а элементом образа.

– И я никогда не смогу этого понять, – Валерий не осуждал эгоизм, просто не находил в нем пользы.

– Лучше не пытайся понимать, зачем.

– Когда-то ты все-таки признаешься.

– Зачем?

– Чтобы я мог тебя понять.

– Зачем?

– Как же, мы ведь дружим.

– Это не аргумент.

– Ты держишь дистанцию.

– Движение по жизни, как на дороге.

– Но в жизни все-таки лучше сталкиваться.

– И это происходит слишком часто.

– Разве это плохо?

– Зачем это? Слишком часто?

– Так интереснее жить.

– Так отвлекаешься от жизни.

– Пусть и так.

– Пробуй то, что от тебя требуется, – Николь решила, что обмен короткими предложениями рисковал превратиться в бессмысленный. Собеседник нуждался в совете, а не в чехарде.

– Думаешь, это правильно?

– Это нужно тебе.

Глава 49

Улица выступала лишь частью мира, казавшегося бескрайним. Такого не могло быть. Как не могла жизнь быть безграничной. К огромному сожалению, все обладало пределами. Оттого на душе становилось невероятно тоскливо. Она продолжала двигаться по улице, как по жизни, куда-то вперед, а по факту к той черте, что будет предельной, за которой ничего более не окажется. Настанет конец. Ей. Мыслям, мечтам, желаниям. И всему тому, что она успела узнать, создать. И никак не удавалось понять, зачем все это происходило. С каждым, кто появлялся в мире, обманывавшим своей бесконечностью.

Амелия не хотела исчезать. Размышляя о подобной участи, она представляла себя в каком-то необычном, как для современного мира, образе, облаченной в платье в пол, украшенном белым воротничком и высокими манжетами. Девушка ощущала себя невероятно утонченной, легкой, воздушной, со струящимися ниже талии волосами, а не изможденной, какой стала по вине обстоятельств. Такой бы она хотела оказаться в мире, о котором грезит каждый человек, опасаясь смерти, а точнее собственного исчезновения.

Фантазии на короткий промежуток времени вырывали из действительности и обеспечивали передышку. От мыслей и от осознания, приходившего в паре с ними. От мыслей о жизни. О той, какой она являлась на самом деле. Но фантазия обладала слабостью перед действительностью.

«Если бы фантазия обрела больше силы и затмила реальность»: все чаще думалось обессиленной Амелии.

Глава 50