– Перегибаю я иначе. Уверен, тебе понравится.

Чё-о-о-орт!

Откуда ж ты такой неугомонный взялся?

– Еще скажи, никто не жаловался, – ляпаю и тут же прикусываю язык.

Сама не понимаю, как позволяю ему втянуть себя в разговор.

– Тебя действительно интересует ответ?

Не в бровь, а в глаз, Дениска.

Сжимаю кулаки, а внутри царапает…

– Я так понимаю, ты поднимаешься, чтобы свою девушку забрать? – вспоминаю о том, что подобно холодному душу быстро ставит мозги на место. – Вот и не отвлекайся от важной миссии.

– Девушку? – Горин не скрывает удивления. – Нет, забыл подписной бланк, который нужно сдать секретарю. Вот решил вернуться, чтобы завтра не мотаться через полгорода по пробкам.

– Ясно, – киваю, заходя в распахнувший створки лифт.

Всеми органами чувств ощущаю, как он следует по пятам и останавливается прямо за спиной.

Слишком близко. Непозволительно.

Чувствую его дыхание, ловлю мурашки.

– Савина тоже здесь, – ставлю в известность.

– Хм, интересно.

На этом все.

Лифт мчит вверх. А мы молчим.

Пытаюсь заставить себя размышлять о насущных проблемах: косяке Кобаля и блокировке счетов банком. О чем угодно, но не о странном душевном раздрае, возникающем каждый раз в присутствии наглого молодого человека.

О чем думает студент…

Почти без разницы. Главное, дает передышку и не сводит с ума своим чарующим голосом.

– В кабинете Эли нет, – раздается в спину, когда я, минуя холл, начинаю удаляться по пустому коридору в сторону кабинета Семёна.

Ну да, дверь в отсек, который выделили дипломникам, находится практически у лифта. Далеко бродить не надо.

– Может, ушла по лестнице, – кидаю предположение, обернувшись на секунду.

Встречаюсь с серо-голубыми глазами и медленно сглатываю. Вот это взгляд, тяжелый, как стопудовая гиря. Прямой. Уверенный. Будто из нас двоих именно он – хозяин положения.

Интерес мужчины к женщине или наоборот, женщины к мужчине, зачастую ощущается на уровне инстинктов. Человек может не проявлять его ни словами, ни позой, ни жестами. Достаточно взгляда, и все становится понятным как дважды два.

Так вот я отчетливо улавливаю интерес Горина.

Кожу обдает кипятком. Отступаю спиной на шаг и…

Резко поворачиваюсь в сторону приемной, оттуда из-за неплотно прикрытой двери раздается тихий женский смех.

– Сё-о-о-омочка, да ты – шалу-у-ун.

Голос Савиной узнаю почти мгновенно. Её любовь к растягиванию гласных и томность давно стала среди коллег пищей для шуток. Но сейчас идет явный перебор. Или…

– О-о-ооохххх… да-а-ааа…

Новый возглас бьет по барабанным перепонкам.

Как во сне, протягиваю ладонь вперед, толкаю дверь. Она распахивается бесшумно и приглашающе. Захожу в пустую приемную. Не осматриваюсь, тут и так все известно до мелочей. Внимание концентрируется на двери в кабинет коммерческого директора. Кобаля Семёна Семёновича. Моего…

– Ми-и-илый…

Стонет сирена под звуки, которые никто и никогда ни с чем не перепутает – ритмичные шлепки голых тел друг о друга.

Я не вижу картинки. Застываю, не доходя, но в груди уже разрастается колючий ком. И в голове один и тот же вопрос крутится: «Сколько студенток сдавали зачеты и экзамены таким же образом?»

Мерзко.

Потряхивает.

Но уйти не могу…

Мне нужен этот последний шаг, чтобы убедиться. Чтобы поставить в памяти жирный штамп о предательстве мужчины, которому я доверяла.

Чтобы развязать себе руки… от обещания, когда-то данного отцу: до последнего верить мужу и пытаться сберечь отношения.

Делаю. И смотрю.

Никакой ошибки.

Увлеченные любовники входят в раж, ничего и никого не слыша, не чувствуя чужих взглядов, которые за ними наблюдают. Поглощенные друг другом они даже стонут в унисон, быстрее и быстрее раскачивая мебель.