— Какой же Славка хороший, повезло тебе, Анют, — приговаривает она, глядя вслед моему мужу. — Вы бы с детками не затягивали. Может, хоть одного правнука увижу.

— Будут, бабушка, будут, — уверенно отвечаю и даже замираю с контейнером в руках.

А ведь я готова! Вот сейчас без сомнений осознаю, что готова. Немного страшно, конечно, хотя нет… Скорее волнительно.

— Так утверждаешь, — забирает бабуля у меня контейнер и начинает перекладывать салат в красивую глубокую миску, — будто уже… А?

— Тогда бы я тебя уже порадовала, — целую морщинистую щеку.

И ещё одно предвкушение чего-то нового поселяется во мне, поэтому вечер становится все более и более приятным. Слава украшает дом, собирает старый стол, который давно предлагал заменить на новый. Но бабуля все отнекивалась, говоря, что ее отец своими руками сделал и столько радости и горя прочувствовал этот стол. Почти семейная реликвия.

Муж с бабушкой даже не спорил. Только сказал: «Если что, только скажите, Галина Федоровна». Они вообще в друг друге души не чают. Бабуля не перестает с восхищением смотреть на Славу, постоянно напоминая, как мне повезло с мужем, а он всегда ее выслушает, спросит, прежде чем делать, и никогда не полезет со своим уставом в чужой монастырь. Как с этим драгоценным столом. Слава может молча поправить расшатавшуюся ножку, свести разъехавшуюся столешницу, но не более.

Да, муж не полезет на крышу, если бабуля скажет, что оттуда уехал шифер. При условии, что она позвонит и спросит, как это решать, кому звонить. Слава тогда сам найдет людей, заплатит, они приедут и все решат. Когда дела у мужа пошли в гору, появилось много клиентов, мы редко стали сюда приезжать. Но бабуля не обижалась, все понимала. И да, все так же продолжает любить Славу, только прибавилась новая фраза: «Как ради семьи старается…»

— Оценивайте, дамы! — зовёт он нас, вырвав меня из рапида разбросанных воспоминаний.

— Божечки, — восторженно говорит бабушка, и на ее глазах появляются слезы. — Как же красиво. Прямо как на «Голубом огоньке». Сейчас достану скатерть, которую мама сама сшила.

Не сомневаюсь, что этот новый год станет ещё одним теплым воспоминанием, отпечатавшимся навеки в памяти. Когда бабушка бережно и с улыбкой расправляет скатерть, Слава расставляет тарелки, а я начинаю приносить из кухни блюда. Закусок и салатов пока хватит, а горячее скоро поставлю.

На фоне негромко телевизор, мигают гирлянды, бабушка и Слава тихо смеются — все так, как я и хотела.

Окно кухни освещает свет фар, так застывает на занавеске. Соседи напротив? Скорее всего, ведь они иногда приезжают на праздники, хотя чаще всего летом.

Беру блюдо с бутербродами и, отнеся на стол, спрашиваю у бабули:

— Часто Савицкие приезжают?

— Что ты, Анют! — сразу удивляется она. — С сентября, кажется, не видела. Звонят мне иногда, даже ключи оставили, мало ли что. Савицкая же слегла почти, ноги болят.

Бабушкины слова подтверждает стук каблуков в сенях, будто кто-то отряхивает от снега ноги. И звук открываемой двери так и соизмерим со словами: «Конец началу душевного праздника».

— А вот и я! Не ждали? — слышу радостный голос Леськи.

— Ой, девочка моя, — подхватывается бабуля. — А ты как и откуда?

— А я решила, что родственники для меня важнее кого бы то ни было, — отвечает сестра.

И с каких это пор? Я даже не оборачиваюсь, только от бутербродов поднимаю глаза на Славу, который тихо спрашивает:

— А она здесь откуда?

16. Глава 16

Мне бы тоже хотелось знать, как Леся здесь оказалась. В сказку о большой любви к родне совсем не верится. Сестра всегда выбирала тусовки и мужчин, а не посиделки в семейном кругу.