Ученики еврейской школы оплакивают убитых

Вскоре после того, как президент Саркози клятвенно пообещал перед телекамерами, что убийцу найдут, к делу подключилась военная разведка и полиция вышла на его след. Буквально до последнего момента следствие разрабатывало в качестве основных две версии – исламистскую и неонацистскую. По второй вроде бы все сходилось – убиты были арабы и евреи. Но оказалось, что убийцей был французский гражданин алжирского происхождения. Французские газеты подробно расписывали, как следователи нашли дистрибьютора, у которого некий араб допытывался, как отключить на мопеде «трекер», позволяющий локализовать машину в случае угона. Тот дал полиции его подробное описание. Затем удалось отследить IP-адрес компьютера, с которого Мохаммед назначал встречу своей первой жертве – сержанту-десантнику Имаду ибн Зиатену. Окончательно вышли на его след, когда в полицию позвонил ночной редактор телеканала France-24. Он сообщил, что в час ночи неизвестный позвонил ему и представился автором последних трех убийств в Тулузе, дав при этом точное описание места и обстоятельств этих преступлений. Он объяснил, почему начал свой персональный джихад. Говорил, что будет и дальше мстить французским военным за участие в войне против афганцев, а также «евреям, которые убивают наших братьев в Палестине». Адрес IP, с которого звонили, подтвердил данные полиции. К тому времени там уже точно знали, где скрывается убийца…

Франция в те дни напоминала развороченный улей. Возмущение и страх жили рядом. Пока никто не знал еще, кто этот террорист, что последует за теми убийствами, которые он уже совершил. И, конечно, многие вспоминали о тех терактах, которые уже стали историей, но остались навсегда в памяти французов. И в моей памяти тоже.

…Я приехал в Париж 12 сентября 1986 года. И так получилось тогда, что с самого начала моей работы во Франции корреспондентом «Правды» я едва ли не ежедневно писал о терактах во французской столице. Париж было не узнать в те дни. Город-праздник, по характеристике Хемингуэя, «который всегда с тобой», туристическая Мекка, где многоязычная толпа фланирует по Елисейским Полям и магазинам на Больших Бульварах, вдруг как-то сразу приутих и замер…

«Париж в панике», – шел через всю первую полосу заголовок в газете «Матэн». «Ужас становится обычным», – утверждала «Либерасьон». Репортаж в «Фигаро» об очередном террористическом акте заканчивался словами: «Итак, пять покушений за десять дней». Волна террора действительно захлестнула французскую столицу в те сентябрьские дни 1986 года.

4 сентября. В 18.30 обнаружена бомба в парижском метро на станции «Лионский вокзал». Она чудом не взорвалась.

9 сентября. В семь часов вечера бомба рванула в вестибюле парижской мэрии. Одна женщина убита. Четверо тяжело ранены, в том числе шестилетний ребенок.

12 сентября. В парижском деловом пригороде Дефанс в жилом комплексе, где всегда людно, в кафе в час обеда взорвалась бомба. Ранен 41 человек.

14 сентября. Служащий клуба «Рено», где всегда полно туристов и автолюбителей обнаружил замаскированную бомбу. Когда ее попытались обезвредить, она взорвалась. Один полицейский убит, еще двое, в том числе обнаруживший бомбу служащий, тяжело ранены.

15 сентября, полдень. Террористы нанесли еще один удар и тоже, как всегда, там, где возможно наибольшее число жертв. На этот раз выбрали префектуру парижской полиции, расположенную рядом с собором Нотр-Дам-де-Пари. Один человек убит. Еще 51 ранен.

Полицейские машины метались как ошалелые по городу, оглушительно воя сиренами, но так никого и не нашли. Террористы заявили о себе сами. На этот раз «пальму первенства» оспаривали две никому ранее не известные организации. Первая – некий «комитет солидарности с арабскими и ближневосточными политическими заключенными» и вторая, незадолго до этого объявившаяся, – «сторонники права и свободы». И та, и другая распространили в Бейруте и в Париже соответствующие «коммюнике», взяв на себя ответственность за сентябрьские взрывы. «Комитет» потребовал освобождения нескольких человек, осужденных во Франции по обвинению в причастности к терроризму. «Сторонники», помимо этих требований добивались изменения политики Франции на Ближнем Востоке. И те и другие угрожали – если не выполните наши требования, будем взрывать и дальше. В письме из Бейрута была названа главная цель – Елисейский дворец, резиденция президента Франции.