– Он. Потом стали прописывать схемы. Мол, достигнута договоренность, чтобы наших советников охраняла отборная дивизия, что часть войск останется в Кабуле на охране аэродрома, на Саланге, о колоннах на Кандагар промелькнуло. Будто их поведут наши добровольцы. А там уже «семерка» рулила вовсю! Хер бы туда десяток машин добрался. Если только пару дивизий задействовать. Нормально, да, дивизия добровольцев?

– Прощупывали вашу реакцию?

– Не то слово: отсасывали, чуть ли не у солдат, мнения. Но очень интересовались, что думают по этому поводу командиры частей, штаб армии. А главное: сегодня совещание у Наджиба, а завтра на базарах знают, о чем доктор с грузином толковал.

– Нормальное явление. Взрослеют. Помнишь, как мы эти мнения и слухи собирали да выдумывали? Итог-то вот он. Афган рядом, но мы не там.

– А итог такой, что в этом модуле люди, которые завтра поведут пробную колонну в Айбак. Для начала…

– И сколько же вас, таких… добровольцев-комсомольцев? – опешил Акбар.

– По списку двадцать три. Восемь «КамАЗов», два «бронника». Что везем, кроме боеприпасов, честно, не знаю. Моя задача – переговоры, если понадобится, конечно. Но уверяют, что все обусловлено: встретят, проведут.

– «Зеленые»?

– Нет. Этим веры мало. Местные, полевые командиры. Вроде груз для них.

– Ну и кто эти добровольцы, не считая тебя и твоих прапоров? Солдаты, дембеля?

– Не знаю. Возраст разный. Есть тертые – по одному виду можно сказать. Общаться особо не рекомендовано. Но, похоже, все Афган прошли.

– Во-во! Реализация боевого опыта. А хочешь, я тебе покажу, где вас, героев безымянных, зажмут и раздолбают? Дай твою карту. Веришь, что я еще не американский шпион?

Листая «гармошку», Аллахвердиев окончательно уверовал в торжество безумия. Маршрут был пробит от Янгиарака к Айваджу – понтонной переправе через Амударью. Это пылить километров сто тридцать по своей территории, причем местами вплотную к границе, значит, никакой скрытности не будет. Переправа выводила на афганский пограничный пост Кашгузар, на стыке провинций Саманган и Кундуз. Там всегда толклись контрабандисты и другая сволочь. А потом, через сто километров, Ташкурган, за которым еще двадцать верст по каменному капкану до Саяда.

– Вот. У Исмаилхейля. Или Шахидона. Здесь в хорошее время на колонну – батальон поднимали, дополнительно к постам. Это я тебе про начало восьмидесятых говорю.

– Не спорю. Но сказал же, будут нас вести. У тех, кто организовал выезд, есть такие связи.

– Кто организовал? Округ? Комитет? Контора? У кого там связи? Съе…лись все, еще вчера. Чем горды и чему рады.

Саркастические замечания Аллахвердиева, казалось, не задели Горшенева. Он аккуратно сложил «гармошку» и, понизив голос, спокойно ответил:

– Со мной лично говорил человек из посольства. Еще на той стороне, в Мазари. Дело добровольное.

– МИД… У этих деньги есть. Разные причем. Могу поверить. Только это не они. И хорошо обещали заплатить? – усмехнулся Акбар.

– Хорошо. Очень хорошо. Мне – как за полный афганский год.

– Да чеки сдыхают в Союзе, Миша! Прикроют лавочку на днях или раньше. Сундуки будут обклеивать, как керенками.

– Знаю. Дукандоры уже взвыли. Поэтому платили рублями. Книжку я своими глазами видел в Термезе на мое имя. Снял для проверки тысячу. Все нормально. Теперь назад дороги нет. Да и нужны мне деньги. Очень нужны, Акбар.

– Хорошо, у тебя – нет. А вот эта когорта тоже добровольно? И тоже деньги нужны?

– Мы почти не знаем друг друга. Говорю же, не рекомендовали знакомиться. Разбиты на тройки – водитель, стрелок, старший. А насчет денег: не юродствуй, сам видишь, что на Руси творится. Меня за доллар поганый, один, чуть из училища не выкинули. А теперь – меняй на каждом углу, и курс к твоим услугам прописан.