А утром… Это было замечательное утро в начале ужасного дня: удивительное открытие и убийство (или несчастный случай, так похожий на убийство).

В восемь утра к нему стремительно вбежал Николай. Николай был высоким, белокурым, таким Глеб представлял себе, например, русского богатыря Микулу Селяниновича (тем более, что тот получил свою силушку от земли, а археолог тоже часто в ней копался). Он нес в руке бутылку травяной настойки. И у него было странное выражение лица.

– Глеб, ты не представляешь себе, что ты нашел!

– Думаю то, чем вы забили уже полдома, – вашу любимую керамику XII века.

– Какая керамика? Где ты подобрал то, что вчера мне принес?

– Да там же, куда свалился, под обрывом.

– Вместе с лунницей и черепком ты принес берестяную грамоту. Не зря я говорил, что дерево здесь сохраняется не хуже, чем в Новгороде. Но дело не только в этом. Грамоты сейчас находят во многих местах, но эта довольно легко читается. Ты знаешь, что там написано? Это тебе не перечисление долгов или товаров, как на большинстве из них.

– Судя по твоему сияющему виду – кусок «Слова о полку Игореве».

– Почти! Второго по красоте и загадочности произведения того времени.

– Неужели «Слова о погибели Русской земли»?

– Вот именно.

– Если это так, то, в самом деле, это не менее таинственно, чем «Слово о полку Игореве». Существуют только два его списка, и все оборванные, там только начало. Меньше только «Поучение Мономаха» – один, и «Слово о полку Игореве», списка которого вообще нет.

Поставив бутылку на стул, Коля бережно протянул Глебу два кусочка стекла, между которыми лежала грамота. Он смог только так обработать ее в походных условиях. Но грамота оказалась такой хорошей сохранности, что можно было разобрать часть текста.

– Смотри, почти точная цитата из «Слова о погибели». А вот это тебе ничего не напоминает?

– Очень похоже на предложение из исчезнувшего романа.

Глеб принес из комнаты стаканы, разлил в них настойку.

– За это надо выпить. Ты понимаешь, что получается? Ведь все списки «Слова о погибели» так же, как и сгоревший «Слова о полку Игореве», – поздние, не раньше XVI века. А тут очевидный XIII век.

– Похоже открытие, и какое!

– И это еще не всё. В романе герой говорит фразу, которой нет в списках «Слова о погибели». Но она есть в той берестяной грамоте, что мы нашли. Кроме этой фразы, в берестяной грамоте еще есть цитата из “Слова о погибели".