День был довольно пасмурный, падала снежная крупа и снег. В 1 ч ночи на 1 августа застопорили машину, т. к. ее работа стала непроизводительной и мы не в силах были двигаться вперед. Дрейф на север продолжался, но вскоре после остановки машины течение пошло обратно, и нас со льдом понесло на юг со скоростью 3¾–4 узла. Очевидно, это было приливное и отливное течение, период смены которых был не полсутки, что происходит в большинстве случаев, а целые сутки.

Лейтенант М. Н. Жеденов (1883–1919), командир транспорта «Тобол» в июне – октябре 1914 г.

Зажатые во льдах, мы 3 августа простояли, почти не двигаясь, и только в 4 ч этого дня командир решил снова начать пробиваться. Опять начались толчки и стуки. Надо отдать справедливость, что весь этот шум сильно действует на нервы. Лед очень тяжелый, все обломки полей и торосов совсем не ломаются под тяжестью корабля и не могут быть раздвинуты, т. к. слишком тесно сбиты между собой. За 4 ч работы продвинулись вперед не более 850 метров. Около 12 ч ночи машина остановилась: во льду заклинился винт. Несмотря на все попытки, освободиться никак не удавалось, и было решено попробовать взорвать льдину толом. Пробили в ней дыру в 1 метр глубиной и заложили 200-граммовый патрон, но он почему-то не взорвался, тогда решили заложить уже килограмм толу, произошел взрыв, много кусков льда и снега упало на палубу «Вайгача», но все же результат оказался жалким; льдина не треснула, а в ней лишь образовалась воронка. Два последующих взрыва двухкилограммовых патронов тоже ни к чему не привели, почему и было решено утром спустить водолаза для обследования. Была роскошная, совершенно светлая северная ночь. Начали получать от «Таймыра» телеграммы, из которых мы узнали, что он идет к северу от Колючинской губы, а также последние новости о войне.

Утром, после спуска водолаза, определилось, что льдина заклинилась между двумя лопастями винта, из которых одна оказалась сломанной наполовину. Завели с носу два перлиня с ледяными якорями и один с кормы, стали их выбирать лебедками. Пробившись почти до 3 ч, высвободили наконец винт и стали пробиваться дальше. Около 5 ч увидели «Таймыр», который контркурсом продвигался к нам во льдах. Только к полудню следующего дня удалось нам выбраться на чистую воду, после чего и пошли курсом на Колючинскую губу.

Барометр начал падать, стало покачивать, в полночь пошел дождь, и температура наружного воздуха с –1,25° поднялась до +5,25°. Температура поверхностной воды тоже поднялась до +6,2°; очевидно, мы вошли в теплое течение Берингова пролива. Итак, наша попытка спасения американцев окончилась неудачей[77]. Пасмурным утром подходили мы к Колючинскому острову. Погода была осенняя: все небо было покрыто свинцовыми тучами, непроглядный дождь, зарядивший, по-видимому, на целый день, мгла и туман помешали нам видеть остров. Между островом и берегом, насколько возможно было видеть сквозь туман, находился лед. Приблизительно около полудня открылась восточная коса Колючинской губы, на которой была могила Беляка[78]. На этой же косе были видны чукчи; мне показались странными их жилища, и впоследствии оказалось, что это были байдарки, перевернутые вверх дном и покрытые шкурами. По-видимому, чукчи откуда-то пришли. Здесь, между прочим, находятся остатки жилищ онкилонов, в виде курганов или холмов. По преданию, онкилоны населяли когда-то все побережье Азии от Берингова пролива до мыса Иркайпий[79], но чукчи вытеснили их, и они ушли на какие-то острова, расположенные на севере в Ледовитом океане.