И когда я вернулся и застал дракона и Иду в той недвусмысленной ситуации, то вначале замер, а потом разозлился на него. Как Хейден так мог поступить?! Хоть он и не был многословным, но все знали, что он сильнее всех ненавидит женщин.

Почему? Ответ был один – его мать. Видимо, его детство было не из легких, впрочем, как и у всех нас. Но мне всегда казалось, что он пострадал больше других, иначе почему все говорили о нем, как о первородном драконе. Такого в Саракеше просто не могло быть!

Хоть мы и не были знакомы лично, но все слышали друг о друге разные истории. Каждый из нас был известен всему Саракешу, потому что осмелился противостоять своей матери и не только спасти свою жизнь, но и выступить против. Единственное, что еще больше омрачало ситуацию – это с нами не было вампира. Никто из нас не знал, почему он не явился в храм. Ведь мы все знали, что Ида станет нашей истинной, как только появится на свет.

Спорю Хранительница побывала не только у меня, но и у всех остальных. Вот только никто не спешил делиться подробностями встречи с ней. Впрочем, в этом я видел свои плюсы, потому что мне не хотелось бы сообщать о том, в какой пикантной ситуации застала меня Хранительница. Это абсолютно не понравится моей истинной и хоть на тот момент я не принимал тот факт, что какая-то адрида сможет возродить давно умершую в нашем мире истинность, но это оказалось правдой, как только я увидел ее.

В отличие от остальных я проводил свои вечера в компании женщин. Конечно, не все из них были на стороне моей матери – Лераиэль, но многие действовали именно через постель, чтобы подобраться ко мне и, наконец, покончить с моей жизнью. Но у большинства это не получалось именно потому, что мою охрану как раз составляли женщины и среди них были не только эльфийки, которые хотели положить конец бесчинствам моей матери.

Да, я готовил себя к тому, что мне придется делить Иду с остальными и в тайне радовался тому, что вампир все-таки не пришел в храм. Но готовиться это одно, а увидеть и почувствовать – это совсем другое.

В таком настроении меня и застал Коналл, когда вернулся с вещами для Иды, а потом мы услышали голоса и стоны, доносившиеся из-за закрытых дверей храма. Демон бросил на меня заинтересованный взгляд, но я не прочитал в нем ревности или гнева, просто любопытство. Коналл, так же, как и Хейден, мало говорил и абсолютно не показывал своих чувств. А вот мне с каждым стоном моего ангела стало всё труднее держать себя в руках и Коналл уже переводил заинтересованные взгляды на меня.

Я так и не понял, что произошло с Идой, когда я отлучился из храма и почему дракон выгнал меня, но после особенно громкого крика моего ангела я больше не мог просто стоять и ждать. Коналл пытался остановить меня, но сейчас это было ему не под силу.

Я распахнул двери и ворвался внутрь и тут же мой взгляд устремился на обнаженную Иду, которая лежала без чувств.

- Ты что сделал? – зарычал я на Хейдена, который еле стоял на ногах, но хотя бы успел уже застегнуть штаны.

- Все в порядке, сейчас. Она просто потеряла сознание – он бережно укрыл ее своей рубашкой и мне очень захотелось отбросить ее прочь, но я остановил себя.

А потом дракон стал объяснять нам, что случилось и почему он поступил именно так. Оказалось, в Иде каким-то образом пробудилась сила дракона и она просто не могла себя контролировать. Единственным способом было направить эту силу в другое русло и Хейден надеялся, что у него получиться впитать ее в себя и оказался прав, хотя, судя по его состоянию, он кажется переоценил свои силы. А еще он сказал, что сила Иды отличается от всего, что он когда-либо видел или знал.