В прежние времена попасть в сектор Паскаля можно было, просто воспользовавшись восьмым лифтом. Но после того как Сферу заняла корпорация, зона проживания геренитов, не пожелавших переселяться на Землю, была изолирована от всех остальных секторов. Политика корпорации, направленная на постепенное выживание геренитов из Сферы, ничуть не смущала монахов. Они демонстративно игнорировали установившийся в Сфере новый порядок, но при этом, имея в своем распоряжении массу потайных ходов, о существовании которых служба безопасности корпорации даже и не подозревала, могли почти беспрепятственно собирать интересующую их информацию. Более искусных шпионов, имеющих опыт работы в Сфере, попросту не существовало. Представители «Скейлс» пришли бы в неописуемый ужас, если только смогли бы услышать какой-нибудь самый обыденный разговор между двумя геренитами, – вопросы, которые «Скейлс» считала своей священной тайной, монахи обсуждали между делом, прогуливаясь по улицам сектора. И именно то, что сектор Паскаля существовал независимо от остальных, давало надежду на то, что страшная напасть, постигшая Сферу, могла миновать геренитов.

– Дьявол, – прошипел сквозь стиснутые зубы Латимер, как только дверь лифта открылась на уровне сектора Архимеда.

Прямо возле двери лежал, вытянув костлявые руки вперед, скелет с продавленной грудной клеткой. Должно быть, варианты настигли жертву в тот самый момент, когда она пыталась ускользнуть от них, воспользовавшись лифтом.

– А скелетом вариант прикинуться не может? – выглянув через плечо Латимера, с опаской спросил Вельт.

– В принципе, наверное, возможно и такое, – ответил Стинов. – Но маловероятно. Чем сложнее форма копируемого предмета, тем больше времени и усилий приходится затратить варианту на то, чтобы принять ее. Если бы они обладали разумом, то могли бы устроить какую-нибудь хитроумную ловушку. А так мне кажется, что они должны инстинктивно стремиться к простоте.

– Ну ладно.

Перепрыгнув через останки человека, Латимер взял на прицел тянущийся влево конец коридора. Вышедший следом за ним Вельт развернулся в правую сторону.

– Я никого не вижу, – сказал Латимер. И тут же поправился: – Живых – никого.

– У меня то же самое, – сказал Вельт. – Хотя, если эти твари могут сделаться невидимыми… Черт возьми, такого мне еще видеть не доводилось.

То, что предстало взглядам людей, вышедших из лифта, можно было сравнить разве что только с декорацией для патологически дикого фильма ужасов. Все пространство центрального прохода было усеяно костьми, черепами и гниющими останками плоти. Только фильтры, предусмотрительно вставленные в ноздри, спасали от неимоверного смрада, царившего в секторе. Полуобглоданные скелеты взирали на людей пустыми глазницами и тянули свои костлявые руки, словно взывая о помощи.

Движущийся тротуар не работал. Должно быть, обломки костей, попав между движущейся лентой и неподвижной полосой тротуара, заклинили приводной механизм.

– Похоже, здесь варианты уничтожили весь сектор, – произнес Тейнер, внимательно оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить движения, возвещающего об опасности.

– То, что творится здесь, лишний раз подтверждает – люди из сектора Эйнштейна успели где-то укрыться, – сказал Стинов.

– «Скейлс» никогда не допустит сюда независимых экспертов, – недобро покосившись на Кашина, сказал Осато. – Она сделает все возможное, для того чтобы представить все как несчастный случай. В противном случае ей грозит международный трибунал.

– Учитывая огромное количество жертв, сделать это будет непросто, – заметил Вельт.