“И о чем ты подумала, Кира? Я говорю о моральной стороне дела. У тебя сын растет без отца. Вот это плохо. Хотя ты по себе все знаешь. Я бы посоветовал тебе еще раз найти отца Егорки и рассказать ему о сыне. Но я помню, к чему привело мое прошлое предложение. Так что решай сама. И не держи в душе обид и зла. Ни на своего Рому, ни на меня”.

Ох, папа, папа…

Смотрю на часы. Пора собираться в клинику. Еще надо забрать Егорку из садика. Малыш не простит мне, если я поеду без него.

— Татьяна Тимуровна, можно я уйду сегодня с работы пораньше? — спрашиваю я начальницу. — Мне нужно в клинику, навестить бабушку и пройти дополнительное обследование для санатория.

— Конечно, Кира. Я в курсе. Иди, — серьезно смотрит на меня Славина.

— И я хотела еще попросить вас. Мне, наверное, будет нужен небольшой отпуск, — пытаюсь объяснить я и боюсь реакции начальницы. Все же я и так часто сижу на больничных. — Оказывается, путевка совместная на ребенка и взрослого. Я не уверена, что в санатории справлюсь с работой даже удаленно.

— Я знала эти тонкости, Кира, — неожиданно говорит Славина. — Не оставишь же ты Егорку одного в санатории. А ездить тебе туда каждый день затратно по времени. К тому же свежий воздух пойдет на пользу вам обоим. А насчет отпуска не переживай. Тебе он как раз положен, ты отработала у нас уже больше девяти месяцев.

— Но мои больничные? — начинаю я, но меня прерывают:

— Ты почти их отработала на удаленке. Так что тут к тебе вопросов нет.

— Скажите, Татьяна Тимуровна, вы помогаете мне, потому что вас Иван Борисович попросил? — говорю я и тут же жалею о вырвавшейся фразе.

— Нет, Кира. Дело в другом. Когда-то и я оказалась одна с маленьким ребенком, — признается побледневшая Славина. — Мне тогда мало кто помог. Я не хочу, чтобы и ты попала в такую же сложную ситуацию, как я когда-то.

Мне становится неудобно. И зачем я сказала все это? Татьяна Тимуровна и так много делает для меня. А я ее, наверное, обидела. Вот кто меня тянул за язык?

— Простите, я не должна говорить подобных вещей, — с виноватым видом извиняюсь я.

— Ничего, Кира. Все хорошо. Мы с дочкой справились тогда со всеми трудностями. Проблемы закаляют, — печально улыбается женщина. — А сейчас иди. Тебе нужно сегодня многое сделать.

В задумчивости я иду к своему рабочему месту, выключаю компьютер, собираю сумку.

Через пять минут мне на телефон приходит еще одно сообщение:

“Кира Дмитриевна, я жду вас на парковке рядом с отделением банка. Иван Борисович Чаровский приказал отвезти вас в клинику. Можно сказать, что с этого дня я ваш личный водитель. Василий Кузьмич Тимишев”.

Я сначала не понимаю, от кого оно пришло. Лишь выйдя из банка, вижу водителя, с которым вчера ездила в клинику.

— Добрый день, Кира Дмитриевна. Я жду вас, — спокойно говорит мужчина. — Машина припаркована недалеко.

— Василий Кузьмич, я немного озадачена. Не могу понять, чем я заслужила личного водителя, — признаюсь я, глядя на мужчину с военной выправкой.

— Это приказ генерального. А приказы я не привык обсуждать, — сурово отвечает мне.

— Вы бывший военный? — догадываюсь я.

— Верно. Но давайте не будем о моем прошлом. Просто знайте, что со мной вы под защитой. Вы и Егорка, — говорит Василий Кузьмич, а я цепляюсь за фразу.

— Под защитой? Нам что-то угрожает? — испуганно спрашиваю я.

— Не думаю. Иван Борисович решил обезопасить членов своей семьи. Разве это плохо? — умело уходит от ответа бывший военный. — Ну что, едем?

— Да. Сначала заберем Егора из сада. Затем к нам домой взять вещи для бабушки, и, наконец, едем в клинику.