Мама помогала во всем, Саша полностью перешла на удаленку, но возиться самой с малышкой ей выпадало довольно редко, и когда родители летом увезли Дашу в село на время отпуска, она чуть с ума не сошла.

Когда Дашке исполнилось четыре, у Саши вдруг оказалось больше свободного времени. То ли она, наконец-то, научилась распределять свое время, то ли стала быстрее работать, но и заработок не упал, и дочкой могла заниматься. Они хорошо ладили с дочерью, и ни разу Даша не спросила ее об отце, хоть у Сашки давно был заготовлен пространный ответ. Для ее девочки было нормально и органично, что они живут вдвоем.

Саша укрыла спящего мальчика и погладила по-младенчески пухлые щечки. Интересно, как это, сын? Когда дочка, она уже знает, а вот какие чувства испытываешь, когда у тебя есть сын? Сашка прошла в комнату дочери и присела у ее кровати, посмотрела, как та спит в обнимку с возвращенным Илюшей котенком, поцеловала и ушла в кухню.

Там, прижавшись лбом к стеклу, отчаянно ругала себя за то, что вспоминает, силилась не вспоминать и все равно вспоминала. Того Робин Гуда, которого, оказывается, зовут Роман, и который так легко и просто вычеркнул ее из своей жизни и памяти. Воспоминания накатывали волнами, воскрешая чувства, что, как она надеялась, давно ушли и испарились. Оказывается, не ушли и не девались никуда, просто таились себе, закрытые, словно в банковской ячейке, пока не явился Робин-Роман  с дубликатом мастер-ключа…

А потом ее словно пробило: Роман скоро будет здесь, они увидятся! Саша бросилась к шкафу, потом к столику с косметичкой, потом снова к шкафу, а потом глянула на себя в зеркало и ужаснулась. Глаза и щеки горят, а в глазах еще и плещется что-то, очень похожее на безумие.

Представила себе, как Роман переступает порог, а тут она, нарядная и с макияжем в двенадцать часов ночи. Он же ее засмеет! Интересно, что он вообще скажет?

«Привет! Это ты? А я-то думал всю дорогу: ошибся или нет, голос показался знакомым. Ну здравствуй, Эй!». Или, может быть, так: «Хорошо выглядишь, тебе идет этот цвет! Какие у тебя красивые волосы, оказывается…». Может, в глазах мелькнет грусть, и он протянет руку к ее волосам. Темным, густым, длинным, которые она перестала красить и стричь во время беременности, и которые за эти семь лет уже отросли почти до пояса. А может, даже захочет поцеловать… Нет, стоп! Она решительно не готова к такого рода отношениям с женатым мужчиной.

А глубоко внутри один особо звонкий голос кричал: «Неправда, тебе наплевать на его жену, если он захочет, получит тебя где угодно, хоть в кухне, хоть в ванной, хоть на улице». И самое отвратительное, что это была правда.

Сашка повесила все наряды обратно в шкаф, надела свое домашнее платье — лиловое, с отделкой из прошвы, она любила такие, нежные и мягкие,  — и пусть хоть небо падает на землю, она храбро посмотрит ему в глаза и не станет прятать взгляд.

Но когда в дверь позвонили, вся ее решимость растаяла, как снежинка на ладони. Он вошел большой, высокий, и у нее сразу сердце взлетело вверх, а внутри грудной клетки скрутилась ноющая боль от того, что он рядом, она может коснуться его, да что там, может повиснуть у него на шее, пусть даже как старая знакомая, она ведь имеет право его просто обнять?

А он сначала расширил глаза и отшатнулся, словно увидел призрак, а затем мотнул головой, потер пальцами уголки глаз и сказал приветливо, вежливо и убийственно отстраненно:

— Вы Александра? Здравствуйте, Саша, я Роман.

Она стояла и беспомощно смотрела на него, и даже сил поздороваться не было. Он заметил, наклонился и спросил довольно участливо: