Когда-то Грерогеры были великими целителями. Теперь же…

Амелия крепче сжала челюсти и еще раз коснулась чахлого ростка у своих колен. Погладила стебель, как учила когда-то бабушка, поводила руками — ничего. Мать отца, Георгия Грерогер, могла не только вылечить любой недуг и даже прирастить пациенту оторванную конечность, но и исцелить все, что способно расти и развиваться. Например, вот такой росток, из которого должен был вырасти целый розовый куст.

Мэл вздохнула: уже не вырастет.

Нет больше бабушки. Отец способен вылечить разве что головную боль или убрать мелкую царапину. А она… В детстве у нее как раз лучше выходило с растениями, чем с людьми. Однако, с тех пор как бабушка умерла, перестало получаться совсем. Она не знала, виной тому был собственный дар, с возрастом пошедший на спад, или же недостаточная прилежность в обучении. Но факт оставался фактом: последняя из великого когда-то рода Грерогеров умела лечить лишь саму себя — никогда не простужалась, а раны на ее теле заживали втрое быстрее, чем у обычного человека. Увы, поделиться своей способностью к исцелению Мэл не могла ни с кем — даже со слабым ростком розового куста.

Амелия погладила стебель погибающего растения в последний раз и, откатившись на пятки, бессильно сложила испачканные во влажной почве ладони на коленях. Завтра, должно быть, этот росток уже окончательно засохнет, и садовник вырвет его и выкинет, как какой-нибудь сорняк.

Не смогла.

— Леди Грерогер! Леди Грерогер! — послышалось от дома.

Мэл торопливо поднялась на ноги. Одернула платье, нахмурилась, оценив разводы грязи по подолу, особенно на уровне колен.

— Леди Грерогер! Где вы?!

— Я здесь, Агата!

Запыхавшаяся служанка вынырнула прямо из зарослей, рванувшись на голос напролом.

Амелия поморщилась от треска ломаемых ветвей. Однако бледное лицо служанки мгновенно заставило ее позабыть о несчастном кусте.

— Что случилось? — Сердце тут же предательски ускорило бег. — Что-то с отцом?!

В последние месяцы лорд Грерогер маялся с сердцем, и, как подозревала дочь, держался лишь благодаря наследственной способности к самоисцелению. Вот только даже кровь Грерогеров не всесильна, и отец болел все чаще, а приступы длились дольше.

— Нет, госпожа. — Агата торопливо замотала головой, все еще не в силах отдышаться от быстрого бега, совершенно не подходящего для ее тучной фигуры. — Лорд Грерогер… — На этом служанка прервалась и принялась обмахиваться ладонью.

— Да говори же! — не выдержала Амелия.

— Милорд велел вам быть через час в гостиной, — через силу выдохнула бедная Агата. — Лорд Бриверивз и его сын прибыли раньше обещанного!

Глаза Мэл в панике округлились. Они уже здесь? Быть готовой через час?!

Она в ужасе вскрикнула. Подхватила подол платья руками, отчего то задралось выше щиколоток, и бегом бросилась к дому.

Хороша невеста — растрепанная, вся в земле и с грязью под ногтями!

***

В отличие от полной Агаты, Клара была гибкой и стройной и практически летала по комнате, приводя молодую хозяйку в подобающий вид перед приемом гостей.

Амелия любила Клару, за смелость и бойкость в первую очередь, и могла назвать ее своей настоящей подругой. Конечно же, обе прекрасно осознавали, что одна из них была госпожой, а вторая — служанкой, и прилюдно не афишировали свою дружбу. Наедине же они всегда общались на равных, несмотря не только на разницу в положении, но и в возрасте — целых семь лет.

Вот и сейчас, пока Клара сооружала на голове будущей невесты сложную прическу, а та, сидя перед трюмо, оттирала со своего лица грязные разводы после посещения сада, служанка не переставала болтать.