Кристис изумленно моргнул и замер, обдумывая услышанное. Монтегрейну даже показалось, что он слышит, как в голове друга, словно в часах, крутятся шестеренки, пока он обдумывал полученную информацию.

— Эгей! — наконец отмерев, Дрейден довольно потер ладонь о ладонь. — Живем! Ты ее таки подкупил? — Пауза и ехидный прищур. — Или соблазнил?

Рэймер в ответ скорчил гримасу.

— Я с ней ПОГОВОРИЛ.

Дрейден повторно моргнул и окаменел, и Монтегрейн всерьез задумался о том, не попала ли Лана тому тарелкой прямо по голове.

— Она тебе нравится! — вдруг выпалил друг с таким видом, будто Рэймер на самом деле только что признался ему в чем-то сверхъестественном.

Монтегрейн одарил собеседника тяжелым взглядом.

— Я думаю, она неплохой человек и заслуживает уважения.

— Нравится, — безапелляционно вынес вердикт Дрейден.

— Со своей личной жизнью разберись, — искренне посоветовал ему Монтегрейн.

***

Амелия на ужин не пришла. Дафна сказала, что ее госпожа сегодня вообще не выходила из комнаты и все три раза принимала пищу у себя. Готовилась к вечерней процедуре, которую они запланировали еще вчера?

Больше он служанку не расспрашивал, отпустил, и та, довольная, умчалась помогать Лане с вечерней уборкой. Дафна вообще как-то поразительно быстро переквалифицировалась из личной помощницы Амелии в горничную с общими обязанностями по дому. Рэймера она по-прежнему побаивалась, зато работы — нет, что его абсолютно устраивало.

А еще она, кажется, успела без ума влюбиться в Олли. Что Монтегрейну тоже было на руку: в верности матушки Соули и ее детей он не сомневался, а раз у Дафны были планы на Оливера, то можно было надеяться, что и она не побежит с докладами к Гидеону.

Дрейден был прав в одном: удавка затягивалась, и полностью доверять недавно появившимся в доме людям точно не следовало.

На самом деле, в первые дни Рэймер серьезно присматривался к Дафне, но все же склонялся к тому, что вряд ли она была приставлена к Амелии для дополнительной слежки за тем, что творится в доме, — наивна и глуповата. Уже или попалась бы за подслушиванием, или где-то продемонстрировала бы, что не так глупа, как кажется. Однако не было похоже, что Дафна вообще интересуется кем-то или чем-то, кроме Олли. Оливер и сам как-то расцвел и будто даже вытянулся в росте рядом с ней (во всяком случае раньше Монтегрейн не замечал, что тот выше брата). Может, плечи расправил? Ну-ну…

Амелия обещала прийти через час после ужина. Таз, бинты, спирт и чистая ткань, как она заказывала, были заранее принесены и оставлены Даной в углу гостиной. Там же в нераспечатанном бумажном пакете лежали и покупки из аптеки.

Рэймер усмехнулся, вспомнив лицо владельца аптекарской лавки, когда к нему с утра пораньше заявились лорд и леди Монтегрейн и заказали несколько шприцов разных размеров, набор игл и резиновый жгут.

Рэймер тогда вдохновенно соврал, что они испытывают новые методы для лечения лошадей. А Амелия вовремя подыграла, заметив, что на юге переливание крови применяется еще со стародавних времен.

Вот может же, когда хочет — и соображает быстро, и не зажимается. А потом будто какая-то заслонка в голове опускается — и все: глаза долу, лицо, лишенное эмоций.

В такие моменты ужасно хотелось взять ее за плечи и тряхнуть, чтобы снова ожила. Только это была плохая, плохая идея. С тем же успехом можно было вообще, не церемонясь, ее ударить, потому как, судя по поведению, именно этого она подсознательно и ждала от любого мужчины.

Зря, кстати, только от мужчин — у матушки Соули рука тоже тяжелая, один раз влепила Кристу так, что тот неделю ходил с фиолетовым распухшим ухом.