На первый взгляд всепоглощающая зависимость очень похожа на неутолимый голод. И правда в том, что в обоих случаях мы едим больше, чем необходимо нашему телу. Но все же это не одно и то же.

Так в чем разница?

По сути, они возникают благодаря разным механизмам в мозге. Неутолимый голод – результат блокировки лептина в мозговом стволе, из-за чего человек поглащает кусок за куском, не получая от тела сигнала о насыщении. Можете называть это механизмом «пастбища» или «переедания». Всепоглощающая зависимость – это механизм обжорства. Это то, что заставляет людей – таких как я – проезжать мили в поисках особых кушаний, которые их «спасут». Вы можете встретить их поздно ночью в супермаркете, бродящими между полками в поисках «той самой еды», которая «придется по нраву». И пока они не получат это «нечто», пока не разорвут упаковку и не положат в рот хотя бы кусочек, пока не засядут уплетать купленное прямо на парковке супермаркета, потому что не могли дотерпеть до дома, пока не будут точно знать, что получат желаемое, – до тех пор их разум будет вращаться вокруг одной мысли: как бы удовлетворить этот непрекращающийся зуд.

Откуда же он появляется?

Прилежащее ядро – точка локализации удовольствия, поощрения и мотивации. В наружной оболочке мозга существует группа нейронов, которая активируется дофамином и определяет наше поведение. Вот почему многие жизненно важные активности стимулируют выработку дофамина (секс, занятия спортом и – да – еда).

В числе действий, влияющих на работу прилежащего ядра, я хочу особо выделить два: питание и секс. Возможно, обычно мы не связываем одно с другим, однако оба эти процесса являются базовыми. В целях выживания организм естественным образом реагирует на определенные сексуальные и питательные стимулы (образы и запахи), как бы говоря: «Я хочу это получить». Интересно, что на протяжении многих лет эти стимулы претерпевали изменения. Нам попросту недоступны та же еда и те же сексуальные образы, которые существовали сто тысяч, тысячу или даже всего пятьдесят лет назад.

Давайте на секунду остановимся на сексе. Как выглядели сексуальные сигналы много лет назад? Мы можем говорить о мимолетных взглядах. Если очень везло и ты останавливался у реки в момент, когда люди из другой общины купались, то мог увидеть обнаженное тело с какого-то ракурса, – но ты все же был вынужден прятаться (и не то чтобы очень близко, так что картинка получалась нечеткая). Короче говоря, сексуальные стимулы не были под рукой в любой момент. На контрасте порнография, которую Интернет предоставляет в режиме 24/7, выглядит до гротескного развратной.

Мозг не готов к такой стимуляции, к такому количеству дофамина. Мозг попросту не был создан, чтобы перерабатывать химическую пищу в таких масштабах. Когда вы принимаетесь прокачивать такие дозы дофамина через прилежащее ядро, оно отвечает чем-то вроде: «Воу, это уже перебор. Нам не нужен такой стимул». И если такая стимуляция повторяется снова и снова, то прилежащее ядро адаптируется с помощью механизма подавления.

Подавление – это процесс, благодаря которому мозг снижает плотность дофаминовых рецепторов, чтобы адаптироваться к перегрузкам. В следующий раз при той же атаке ответ будет менее ощутимым.

Звучит прекрасно, если не задумываться о том, что физиология мозга меняется. И если стимуляция не продолжается, вы перестаете чувствовать себя хорошо. Как бывшая наркоманка, сидевшая на метамфетамине и крэке (двух веществах, которые практически уничтожают дофаминовые рецепторы в прилежащем ядре), я достаточно опытна в этом вопросе. И вот что я скажу: наркотики не приносят удовольствия. Может быть, поначалу, но недолго.