Я приближаюсь. Каждый шаг дается с трудом, но я больше не могу сдерживать себя. Я должна прикоснуться, должна притронуться. Я хочу понять его, но не могу…

Когда мне остается сделать шаг, Зу хмурится. Его взгляд становится колким, острым.

- Если это не твой выбор, то иди на х*й, Самира. У меня на сегодня кончились силы сдерживать зверя…

Я чувствую запах алкоголя. Музыка продолжает греметь, а его шрам снова сочится кровью. Внутри меня сейчас то же самое. Я пришла, чтобы покончить со всем, я была  в полной уверенности, что сделаю это. Но Заур лишь одним своим видом о вспорол все, что было спрятано у меня внутри и вывернул это наружу. И я стою, пытаясь удержать свое нутро, подбираю высвобожденные на волю чувства руками, стараясь запихать их обратно, спрятать. Но это уже не поможет. Ничего не поможет.

Я делаю тот самый роковой шаг.  Опускаюсь на колени прямо перед ним. Он не двигается. Я смотрю на его грудь, которая вздымается от ровного глубокого дыхания. Тянусь рукой, и слегка касаюсь шрама на ней.
 Это был нож. Он прошел по касательной, не задев жизненно важного, но он был глубоко. Рану зашивали. И я знаю, что Зу делал это на живую. Он делал это специально.

Глаза щиплет, а в горле ком. Когда я касаюсь его кожи, по телу пробегает ток. Я спешу одернуть руку, но он делает резкий выпад и хватает мое запястье. Я всхлипываю. Потому что теперь его лицо всего в миллиметре от моего. Смотрю на безобразный шрам, и мне больно, от того что Зу позволил совершить с собой подобное.

- Зачем ты дал им сделать это?

Смеется. А пальцы становятся нежными, гладят мою кожу на запястье. Взгляд его усталый, ленивый.

- Какая нах*й разница? Я же и нормальным тебе не нравился, так что изменилось теперь?

Мне больно от его слов. Он не понимает и капли всей правды. Закопался в своем сумасшествии и не хочет увидеть, как все на самом деле. Как я рыдала все эти дни и ночи. Как молила бога, чтобы он оставил мне частичку Зу. Ненавидела его, но все равно любила. Все это время любила. Боялась его, скрывалась, и только ночью во сне позволяла себе мечтать. О том, чтобы не было того рокового дня и выстрела из пистолета. Чтобы не было всей истории с его отцом и сестрой. Чтобы Элина была здорова и жива, и чтобы Заур был добрым и нежным. Таким, каким он должен был быть. Но не стал.

- Ты не ответил на мой вопрос. Зачем это все?

Молчит. Откидывается обратно на стену, но руку мою не выпускает. Опускает на нее глаза, водит пальцем по коже, вырисовывая незатейливые узоры.

- Мне сложно сдерживать некоторые обещания, - с его губ слетает смешок. – Лучше так, чем твой ублюдочный врач, порванный на лоскуты. Ты же не хочешь этого, правда, Сами? – когда он поднимает глаза к моим, я читаю в них злость и презрение.

Касаюсь его плеча. Он вздрагивает. Всегда огромный и сильный, сейчас такой ранимый и открытый. Вижу, как от движения  перекатываются мышцы под его кожей.

- Сами… - сипло. Его голос царапает кожу.

- Я не отпущу… пока моей не станешь… в тот раз сдержался, сейчас не смогу….

Его слова вызывают горькую улыбку на губах.

- Ты ведь и так не отпустишь. Заберешь, ведь за этим пришел.

В его глазах снова злость.

- А ты так и будешь прятать голову в песке? Так  и будешь убегать от себя, Самира?

Где-то там, в глубине исстрадавшегося сердца я понимаю, что каждое слово Зу – чистая правда. Но я не могу этого принять. И я начинаю оправдываться. Не перед ним, перед собой.

- Дима- врач. – по щекам текут слезы, мне так обидно за его правоту!

 – Он добрый и порядочный. Он хороший…