Злюсь. Ни черта не понимаю почему, но злюсь…и иду следом за ними. На минуту притормаживаю возле двери, за которой они скрылись, пытаюсь найти зерно логики в своих действиях, но увы… его нет. Как и здравого смысла.

Тихо толкаю дверь, но не спешу врываться. Слушаю.

— Пусти, — ее голос какой-то вялый, слова путаются. Она хихикает, глупо и как-то совсем не весело.

Сместившись на шаг, наблюдаю за ними в узкую щель прихлопа.

— Хватит говняться. Тебе понравится, — парень тащит ее к черной старой колонке с раскуроченным динамиком.

— Стой, — снова глупый смех, — не надо.

Рыжая, вяло отталкивает настойчивого кобеля:

— Отпусти. Мне плохо.

— Ничего, сейчас хорошо будет, — он пытается расстегнуть пояс у нее на джинсах и усмехается так ублюдочному, уверенный, что все будет как он хочет.

Девица что-то лопочет, но сопротивление все слабее, движения вялые замедленные, и голова как-то обессиленно запрокидывается назад. Тонкая рука на миг упирается в мужскую грудь, а потом безвольно падает вниз.

Да она обдолбанная в ноль!

Сама наглоталась или накачали? Смотрю на урода, который пытается стянуть с нее штаны, и с абсолютной четкость понимаю, что не сама. Хер этот постарался.

И снова здравый смысл отступает. Казалось бы, дура заслужила такое отношение. Может, ей вообще не впервой вот так под кайфом подставлять задницу кому попало. Может, ей это даже нравится. Но я снова бешусь. В этот раз на столько, что тормоза окончательно отказывают.

Отрывисто стучу по косяку и распахиваю дверь.

— Так-так-так… И кто это у нас здесь?

***

Придурок отпрыгивает от девицы, роняет еще запакованный презерватив на пол и поворачивается ко мне с осоловевшим видом.

Тоже обдолбаный, только его не размотало как эту рыжую бестолковую куклу.

— Не рано ли резину достал? — холодно интересуюсь у него, — еще даже с кнопкой на штанах не справился.

— Мужик, проваливай, — щенок что-то пытается тявкать, скалится, — не видишь, у нас тут приват.

— Я вижу накачанную девицу, которую ты собрался оприходовать против воли.

— Она не против.

— Да ты что?

Подхожу ближе и, зарывшись пятерней в рыжую гриву, рывком заставляю девчонку поднять голову. Руку обжигает, будто к настоящему огню притронулся. Она не может и слова сказать, открыть глаза. Только мычит, и в этом мычании улавливаю едва различимое «Не надо».

— Все у нее хорошо.

— Сейчас проверим, — достаю из заднего кармана телефон, — Ментам знакомым позвоню, мигом разберутся, кому тут хорошо, а кому не очень.

— Эй, чувак! — парень тут же идет на попятный, — какие менты…мы ж просто…

Затыкается, напоровшись на мой взгляд. Нервно дергает острым кадыком, а потом как ополоумевший теленок бросается мимо меня к дверям.

Дебил!

Рыжая тем временем сползает на пол и растекается по нему кривой лужей.

Бросить бы, но я снова почему-то остаюсь. Мало того, что остаюсь, так еще и пытаюсь поднять ее вялую тушку:

— Подъем.

— Уходи, — отмахивается и случайно плюхает ладонью мне по морде. Даже не замечает этого, пытается снова улечься, свернувшись в клубочек.

Я вообще в шоке. Тру щеку и пытаюсь найти хоть одну причину, по которой я должен находиться здесь, с ней. Нет таких причин. Кроме того тупоголового барана, который внезапно обнаружился во мне.

— Ну-ка встала. Живо! — подхватываю под обе руки, приводя ее в вертикальное положение.

Рыжая неуклюже мотается и падает мне на грудь. Утыкается носом, пальцами сминает рубашку и урчит, как довольная кошка:

— Тепленький.

Стою, разведя руки и как идиот пялюсь на это укумаренное нечто. Сквозь дымные запахи клуба пробивается что-то цветочное. Сладкая туалетная вода, дешевая, плоская, но я вдыхаю, и она триггером цепляет какие-то крючки внутри меня, пробивается внутрь, перекрывая собой все остальное.