– Нет, ты постой, я же не слепая! – зашептала Аманда, делая шаг в сторону и преграждая путь. – Это не из-за вчерашнего?

– О господи, конечно, нет! – У Тины вырвался смешок; она и думать уже забыла о дурацком кошельке. – Всё в порядке.

– Ничего не в порядке, – почти беззвучно прошипела Аманда, уперев руки в бока. Она оглянулась на Фогга с Корнуоллом, но они слишком были увлечены шахматами. – Я знаю, как выглядят люди, когда у них всё в порядке, и ты на них не похожа. И красивое платье ничего не скроет, не думай – наоборот, чем выше каблуки, тем, значит, хуже внутри!

Тина невольно улыбнулась: Аманда говорила так страстно, с таким неподдельным беспокойством…

«Неужели она правда волнуется?»

– У меня каблуков, считай, нет, так что бояться нечего.

– Ну да, – кивнула Аманда покладисто. – А такую физиономию, как у тебя, я видела пятнадцать лет назад, когда Джером меня бросил сразу после выкидыша. В блондинку я перекрасилась, кстати, именно тогда. И знаешь что? Помогло.

Стало неловко; некоторые откровения ложатся тяжёлым грузом на сердце, потому что всё случилось слишком давно, и поздно уже рваться помогать и сочувствовать, но и просто сухо кивнуть, принимая к сведению, невозможно. И одновременно – тепло на душе.

– Я… – Тина запнулась. Слова не шли с языка – все какие-то либо слишком пафосные, либо формальные. – Спасибо. Не переживай, я справлюсь.

– Ну, смотри, – качнула головой Аманда неопределённо. Сейчас, без слоя туши и желтоватого тонального крема, она выглядела моложе обычного – точнее, ровно на свой возраст, честные тридцать девять, когда вокруг глаз уже есть морщинки, но россыпь бледных веснушек на щеках пока ещё наводит на мысли о беззаботном детстве, а не о старческих пигментных пятнах. – Но если что, обращайся. А то ты совсем одна, сидишь в своём замке, как Рапунцель, косу отращиваешь. У меня хоть Дон есть, да и маленький не даёт заскучать.

Скулы свело.

Аманда не была бы Амандой, если бы не ввернула пару слов о своём семейном положении и один высокомерный намёк, даже искренне беспокоясь о ком-то.

– Я, наверное, пойду осматривать фонды, – улыбнулась Тина, стараясь хотя бы выглядеть благодарно; в конце концов, Аманда правда переживала, да и злонамеренной никогда не была, пусть и доводила временами до нервного тика даже снисходительного к женским слабостям Пирса.

– Иди, иди, а я пока подежурю на стойке. Ой, только мне в обед надо уйти пораньше, а то я примчалась как ужаленная, толком не позавтракала даже!

Самое смешное, что сегодня она имела все основания так говорить.

– Конечно. Скажи, когда тебя подменить.

Забросив рюкзак в подсобку, Тина забралась в глубь хранилища, в секцию детской и подростковой литературы. Что бы ни творилось во внешнем мире, о чём бы ни вещали политики, какие безумные моды ни навязывало бы телевидение, но из года в год чаще всего в реставраторской Пирса оказывались именно эти книги. Майн Рид и Купер, Льюис и Монтгомери, Олкотт и Бёрнетт, Даль и Кэрролл, Баум и Грэм… Вырастая, вчерашние мальчишки и девчонки вспоминали истории, которые вызывали когда-то трепет у них, и советовали теперь уже своим детям. Постепенно обложки приходили в негодность, страницы рвались, а некоторые даже и пропадали, но неизменным оставалось одно – аура волшебства, которая окружала старые полки, хранящие многие и многие миры. Работать здесь было приятно; сидеть на высокой шаткой стремянке, чихать от пыли, перелистывать книги. От прикосновений к вытертым корешкам и растрепавшимся уголкам затягивались кислотные чёрные дыры в душе…