— Беги, — вдруг хрипло произнес Поликарп, легко проводя горячей ладонью по волосам своей зазнобы.

Забава послушно скрылась в ванной, а Поликарп выдохнул. Да, он чувствовал себя подростком, но он был счастлив. Эта девчонка даже своими колючками делала его беззаботно счастливым, влюбляя в себя еще больше.

Мелькнувшая мысль заставила Поликарпа застыть над очередным пуфом, который он начал передвигать.

Да, все верно. Все правильно. Любит. Так и должно быть. Его жизнь окончательно и бесповоротно изменилась. И эти перемены, как ни странно, очень и очень радовали.

***

— Ты охамел, Соколов! — раздалось недовольное ворчание у самого уха.

— Угу, — сонно пробормотал Поликарп, соглашаясь, но ни вставать, ни просыпаться не спешил.

— Двигай к своему спальному месту! — шипела девушка дикой кошкой.

— Василек мой, — вздохнул Поликарп, крепче сжимая руки вокруг девичьей талии и на плечах. — Я с самолета, с двумя пересадками, устал, как собака. Дай поспать, а.

— Карпуша, ты реально обнаглел, — уже менее враждебно заметила Забава. — Живо дуй к себе!

— Не могу, — вздохнув, пробормотал парень. — Давай отложим разборки на утро.

— Наутро я тебе поставлю фингал под глаз, — пообещала девушка, а сама, противореча собственным словам, удобнее улеглась на подушке, пристроив колен на бедре парня.

— Все что захочешь, Василечек мой, — ласково прошептал Поликарп, поглаживая ладонью затылок девчонки.

На губах парня играла довольная улыбка, и под равномерное дыхание Забавы он вновь провалился в сон.

Следующее пробуждение Соколова было не менее приятным, или нет. Это уж с какой стороны взглянуть на ситуацию.

— Это что еще за новости?! — громким возмущенным шепотом, капельку хриплым голосом произнесла Забава.

В семь утра рассветное солнце, обещая на удивление теплый день, позолотило комнату, осветив и постель, в которой спали молодые люди. Девушка лежала спиной к парню, а он, парень, весьма откровенно прижимался к ней всем телом. И стоит ли удивляться, что рано утром, когда все тело еще окутано негой, вполне ожидаемо физиология подводит, заставляя мужское тело реагировать на близость округлых женских форм. Тем более эти самые формы желанны и нежно любимы.

— Соколов! — уже настойчивее прошептала Забава.

— Мне не стыдно, — зевнул Поликарп, теснее прижимаясь к своей зазнобе.

— Отодвинься от меня! — настойчивее потребовала хозяйка постели и всей комнаты.

— И не подумаю, — очередной зевок, а после нахальный нос прижался к видневшемуся в вырезе пижамы плечу.

— Черт, Соколов! Как это вообще, по-твоему, называется, елки-палки?! — все больше возмущалась девушка, но Поликарп и не думал менять положение.

— Эрекция, — подсказал Соколов. — Из курса биологии должна знать.

— Пусти! — потребовала Забава и попыталась выскользнуть из рук парня.

— Нет, — почти простонал Поликарп. — Черт, Василек, не ерзай!

Просьба парня заставила Забаву замереть. И пока она, размышляла, как бы без потерь выкрутиться из такой щекотливой ситуации, Соколов принялся покрывать короткими легкими поцелуями девичью шею, особое внимание уделяя чувствительному местечку за ушком.

— Что ты творишь?! — прошептала Забава, но уже не так возмущенно, а скорее со стоном наслаждения и удивления.

— Схожу с ума, — честно ответил Поликарп. — И думаю, как бы и тебя свести.

Рука парня легла на живот, скользнув под пижамную рубашку, обжигая нежную кожу. Требовательные губы прокрались от плеча к виску, задержались на скуле и прижались к уголку манящего рта. Чуть отстранившись, Поликарп нашел в себе силы замереть, застыть на месте и постараться не шевелиться. Пусть и хотелось до боли. В васильковых глазах он увидел растерянность вперемешку со смущением и желанием. И парень отступил, собрав самообладание в кулак, не позволяя безумной страсти, охватившей все его тело и душу, вырваться наружу.