Элмер терпеливо дождался, когда я закончу шуршать бумагой, затем негромко продолжил:

– На какое-то время я упустил из внимания развитие их отношений. Меня как раз повысили на работе, и я, доказывая справедливость нового назначения, работал за двоих, а порой и за троих, без выходных и отпусков. С матерью мы периодически общались по мыслевизору. Однажды она сообщила мне, что Краген сделал ей предложение. Интересовалась, не буду ли я возражать против ее брака. Естественно, я был только «за»! Матушка очень обрадовалась, запланировала свадьбу на это лето. Июнь – чудесная пора в Озерном Крае. Еще не жарко, но земля достаточно прогрелась. Цветут многочисленные сады, воздух пьянит лучше молодого вина.

Июнь? Я сделала еще одну пометку. Сейчас на дворе конец августа, значит, все происходило примерно два месяца назад.

– Пару недель после этого разговора мы не общались. – Элмер нервно потер ладони. Его зеленые глаза затуманились от воспоминаний. – Мне нужно было писать огромный отчет по одному завершившемуся делу, поэтому я совсем заработался и не сразу сообразил, что давно ничего не слышал от матери. Обычно она всегда звонила мне сама. Пришлось нарушить традицию, выкроить часок свободного времени и связаться с ней. Матушка ответила сразу, но ее голос мне показался печальным. Я прямо спросил, что случилось, не обидел ли ее Краген. Она даже рассмеялась от подобного предположения, правда веселье ее было грустным. Она сказала, что все в порядке, просто немного утомилась от подготовки к свадьбе. Я чувствовал, что она что-то недоговаривает. Пришлось надавить на нее, и тогда матушка призналась, что семья Крагена восприняла известие о скорой свадьбе в штыки. Он был вдовцом, от первого брака у него остались сын и дочь. Сыну, Стефану Райену, около тридцати. Он, как и я, не имел ничего против нового брака отца. А вот дочь, Оливия, младший и, как это часто бывает, избалованный ребенок, от новости в восторг не пришла. Она привыкла быть в жизни отца единственной женщиной, на которую тот тратил львиную долю своего времени и состояния. Оливия была абсолютно уверена, что моя мать в жизни Крагена – временное явление. Когда она узнала о помолвке, то устроила безобразную сцену. Матушка говорила об этом крайне неохотно, но, как я понял, это было по-настоящему ужасно. Оливия билась в истерике, угрожала убить себя, если отец предаст память ее матери и возьмет в жены другую женщину. Все закончилось вызовом целителя, который чуть ли не насильно заставил гадкую девчонку выпить успокоительного отвара.

– Краген отменил свадьбу? – поинтересовалась я, сделав еще несколько пометок в блокноте.

– Нет. – Элмер покачал головой. – Как говорится, коса нашла на камень. Краген не ожидал подобной реакции от дочери, но на следующее утро заявил, что если она не согласна с его выбором и не уважает его решение, то может выматываться из дома на все четыре стороны, а свадьба состоится в любом случае. Оливия попыталась устроить новый скандал, тогда Краген пригрозил, что если она не уйдет сама, то ее вещи вышвырнут слуги. И девица уехала, напоследок пообещав, что они еще жестоко пожалеют.

Я прикусила кончик самопишущего пера, с интересом ожидая завершения рассказа о семейной драме.

– Матушка была подавлена сложившейся ситуацией. – Элмер облизнул пересохшие губы, и я потянулась к графину, в очередной раз проигнорировав бутылку вина. Плеснула ему в стакан обычной воды, и парень сухо поблагодарил меня кивком, ни на миг не прекратив своего монолога: – Она даже подумывала отменить свадьбу и продолжить жить с Крагеном, не узаконивая отношений. Однако тот не хотел даже слышать об этом. Стычка с дочерью сильно распалила его. Он готов был сыграть свадьбу хоть на следующий день, единственное, что мешало исполнению его желания, – уже разосланные приглашения гостям. Поэтому матушке удалось убедить его не горячиться. Тем более она питала надежду, что за оставшуюся до торжества неделю и Оливия, и Краген немного остынут и забудут о своей ссоре. Меньше всего на свете ей хотелось начинать свою семейную жизнь с раздора между родственниками.