– Нет, – потупилась Рич и буркнула, с раздражением вспомнив царапину на руке: – Зачем его учить? Я и так вижу!

– Видишь?! – выпучил глаза наставник. – Так будь добра, достань яблоко!

Рич вздохнула, дернула плечом из-за раздавшегося за спиной хихиканья и подошла к столу. Яблоко поблескивало румянцем на круглом блюде в центре тяжелой гранитной плиты. Фигура была вычерчена внутрь, то есть вся ее магия была направлена именно на яблоко. Восемь точек располагались на окружности, соединяясь попарно линиями, минуя две соседние. Еще четыре точки лежали на окружности меньшего диаметра, соединяясь в квадрат, линии которого пересекали четыре внутренних угла фигуры из восьми. Яблоко замерло точно в центре получившейся сложной звезды. Вроде вот оно, рядом, а попробуй только сунься – на каждом пересечении, на каждом острие фигуры темнел крохотный кусочек древесного угля, и мутноватый вихрик, который вздымался над ним, ясно говорил: любое нарушение – и яблоко разорвется на мелкие куски и полетит именно в ту сторону, откуда потянется любопытная рука. Хорошо еще, если просто разорвется, а то ведь древесный уголь еще и поджарить неумеху может!

Под усиливающиеся смешки Рич обошла стол вокруг. Конечно же, Лайрис не мог обойтись без подвоха – она поняла это еще на первом занятии, когда обычный треугольник, вычерченный на мокрой плите, вдруг обдал ее ледяной водой. Но не специально ли для нее был придуман именно этот фокус? Линий практически нет, вместо них еле различимые царапины. Угольки – не угольки, а словно крошки. Кто еще, кроме нее, способен разглядеть вихри? Половина школяров – точно, как раз те, кто смотрит спокойно и не жмурится. А кто способен разглядеть направление вращения? Пожалуй, Фарисса и Херг. То-то они посмеиваются. Один Жорд вытирает взопревший лоб – волнуется поклонник. Так в чем же подвох?..

Сколько внешних концов у звезды? Двенадцать. А Лайрис начал урок с обещания построить плавающий тринадцатиугольник. Плавающий… Или ползающий?

Древесный жучок скользил лапами по красноватому камню, но не мог выползти за пределы полосы, образованной двумя невидимыми окружностями. Почти невидимыми. Точно такими же, как и тончайшие нити-линии, что соединяли «плавающее» тринадцатое острие фигуры с двенадцатью прочими углами и с самим яблоком. Но вихрь, который вращался над жучком, имел иное направление. Оказываясь против каждого следующего вихря, жучок невольно ослаблял его, и не только несовпадением магического круговорота, но и переносом давления фигуры – ведь он превращался из тринадцатого в двенадцатый угол, удлиняя один из лучей получающейся звезды.

«Вот и весь секрет», – подумала Рич и уже приготовилась запрыгнуть на стол, чтобы, прикрываясь жуком, прокрасться эти четыре шага до яблока, а потом сделать еще четыре шага наружу – плевать, что на это уйдет изрядная часть занятия, – как вдруг передумала. Недруги-то вдоволь натешатся над нею, даже победа не будет в радость! Да и уж больно быстро усмешка начала наползать на губы Лайриса. Так и есть! Тринадцатая нить. От жука к яблоку. А если быть точнее, то от яблока к жуку. Она сделает все, как надо, а затем жучок догонит ее уже на краю стола и, скорее всего, полыхнет перед посадкой.

Рич приняла решение мгновенно. Марик в таких случаях говорил, что она отдалась приступу внезапной дури, но именно это состояние и выручало время от времени. Рич коснулась панциря жука пальцем, повела руку вверх, поймала кончик вихря и раскрутила его в обратную сторону.

Зачем она это сделала? Наверное, ровно затем же, зачем на второй неделе занятий с интересом устраивала перед носом старика Вертуса маленькое стихийное бедствие после каждой его фразы, к примеру: «А теперь представьте, скажем, молнию!..» Кстати, именно тогда Рич и перекочевала за первый стол.