– Нет, с люберами нам проблемы не нужны. Одно дело – свой бизнес защищать, и совсем другое – за чужой подписываться.

– Я тебя понял, Кит.

Семен и сам понимал, что связываться с люберецкой братвой очень опасно, поэтому настаивать не стал. Но Усыгину все-таки позвонил.

Центр научно-технического творчества размещался в молодежном клубе. Микрорайон новый, и здание клуба построили совсем недавно. Здание в современном стиле, с залом для дискотеки, кружки здесь всякие, библиотека. Но в хозрасчетный центр был свой, отдельный вход, возле него и ждал Семена худенький с зализанными волосами паренек. Очки в тонкой металлической оправе, белая рубашка с галстуком, на груди комсомольский значок. Брючки наглажены, штиблеты начищены, сам сияет, как новенький юбилейный рубль.

Правда, радуется он зря. Семен приехал сюда только для того, чтобы посмотреть, как устроен этот загадочный центр и стоит ли он того, чтобы люберецкие рвали за него жилы.

– Олег! – бодро подал руку комсомолец.

Семен какое-то время глядел на нее, как будто высматривал грязь под ногтями, только затем нехотя пожал ее.

– Сэм.

– Алекс звонил, сказал, что ты можешь помочь.

– Алекс? – хмыкнул Семен. – Это Усыгин который? Он же против этих буржуазных имен.

– Кто, Алекс? Да он просто любит морочить голову. Буржуазная мораль, происки капитализма, светлое социалистическое будущее, да? – засмеялся Олег.

– Что-то вроде того.

– Это он пыль так в глаза пускает. А на самом деле он свой парень.

– Да я это уже понял... Что тут у вас за бизнес?

– Да какой там бизнес! – махнул рукой Олег. – Ты сам посмотри.

По широкому светлому коридору они подошли к двери, за которой открылось помещение, где за длинным столом сидели молодые люди. Амперметры, осциллографы, прочая измерительная техника, о назначении которой Семен мог только догадываться. Транзисторы, резисторы, плата. Канифольный дым коромыслом.

– Обычное творчество молодежи, – сказал он. – Транзисторные приемники собираем, которым в базарный день рубль цена.

– И что, из-за этого люберецкие наехали?

– Нет, конечно.

Олег открыл следующую дверь, и Семен увидел комнату, заваленную тканью в тюках: кожа здесь в рулонах, резина в листах. И еще здесь был с десяток пятидесятилитровых бидонов, из которых в магазинах разливают молоко и сметану.

– Кстати, если джинса́ нужна, обращайтесь. Качество хорошее, только без выварки.

– Ну, с вываркой у нас своя технология.

– А материал глянь, может, понравится?

– У нас Джема этим занимается. Приедет – посмотрит. А в бидонах что?

– Спирт, – с покаянным видом вздохнул Олег.

– А говоришь, что бизнес так себе...

– В общем-то, дела идут, с этим не поспоришь. Но ты пойми, отдавать пятьсот рублей в месяц нерентабельно. Мне легче от спирта отказаться, чем такой налог платить. Если все по закону будет, мы просто милицию вызовем, и все вопросы решатся...

– Может, и решатся, а может, и нет. Всех люберов не закроешь. Обязательно найдется такой, кто башку в подъезде проломит. Поверь, если на крючок попался, слезть с него уже трудно.

– Да, тебе легко говорить... У вас и спорт, и кооператив. Одно защищает другое, а это другое развивает первое... А у нас, увы, таких спортсменов нет, чтобы челюсти ломать.

– Плохо... Больше ничего нет? Только это?

– А что, мало? Мы на этих перепродажах три тысячи в месяц имеем.

– Негусто.

– Да, и еще туда отдай, сюда... Только тысяча себе остается. По пятьсот на брата, на меня и на Алекса, – жалобно сказал Олег.

– Не хнычь, а то расплачусь, – хмыкнул Семен.

– Да нет, я не хнычу. Просто обидно... – хлюпнул носом парень.