- Завтра – нет.

- Значит, придётся завтра ходить голодным, - вздохнул он горестно.

- Я могу позвонить девочкам и попросить хорошо вас покормить.

- Нет. У них так не получится.

- Тогда вы, действительно, будете завтра ходить голодным. Либо сходите в другое кафе.

- С недавних пор я верен одному конкретному кафе. Хоть раньше и думал, что кроме кофе и пирожных там больше ничего нет.

- О, дивный новый мир! – хохотнула я и сняла каску, чтобы надеть шапку. – Спасибо, что подвезли. В очередной раз.

- Не за что, - повел мужчина плечами.

- Оставить вам? – указала я на каску.

- Я её специально для тебя со стройки стащил.

- То есть сейчас на какой-то стройке лежит строитель с кирпичом, торчащим из головы, только из-за того, что его босс романтик?

- Получается, что так.

- Божечки! Это самое милое, что было в моей жизни, - изобразив в глазах сердечки, я прижала каску к груди. – Ну, ладно. Мне, правда, уже пора. И это, кстати, можете оставить себе.

Я вынула из мужских волос на макушке крышку от бутылки и вложила ему в ладонь.

- Я уже забыл, что она там, - усмехнулся Максим. – Ну, пока.

- Пока, - улыбнулась я ему напоследок и пошла домой.

Поднимаясь по ступенькам, крутя в руках каску, улыбалась как дурочка, понимая, что мне очень льстит тот факт, что мужчина решил со мной флиртовать и открыто об этом заявил. Хоть, данное заявление и было понятно только нам двоим, но, наверное, в этом тоже есть нечто особенное.

Едва я вошла в квартиру, понимая, что хочу помириться с мамой и всё ей рассказать, продемонстрировав каску, как моё настроение мгновенно упало на ноль и покатилось к отрицательным значениям.

Запах папиного парфюма впился в мой нос, перебивая запах лекарств. Опустив взгляд на пол, я сразу увидела мужские ботинки. Так обувь ставит только папа: педантично аккуратно у края напольной полки.

Я слышала тихое бормотание голосов, снимая ботинки и оставляя рюкзак в прихожей. Широкими шагами дошла до маминой комнаты и увидела, как папа сидел рядом с постелью мамы, уперев локти в колени, а мама сидела в своей постели, сжимая в тонких бледных руках носовой платок.

- Что он здесь забыл? – спросила я маму, всеми силами игнорируя наличие в одном с нами помещении папы. Не дожидаясь маминого ответа, я прошла до стола и проверила, все ли лекарства она сегодня приняла. Все. Хоть из-за этого ругаться не придётся. – Как ты себя чувствуешь, мам? Нормально?

Обогнув папу, сидящего на стуле, как истукан, я подошла к маме, поправила на её ногах одеяло, подушку под спиной и наполнила стакан водой из небольшого графина, стоящего на тумбочке.

Мне хотелось, чтобы папа понял, что ни я, ни мама, не нуждаемся в его визитах и помощи. Мы сами научились справляться с трудностями, сами умеем решать проблемы. Трус и перебежчик нам не нужен.

- Марьяш, сядь. Поговорим, - тихо произнесла мама, подтягиваясь на руках повыше в постели.

- Хорошо, поговорим. Только пусть он уйдёт для начала, и мы поговорим. И, вообще, какого чёрта ему здесь нужно? Его кто-то звал? Или он уже имущество прибежал делить?

Я скрестила руки на груди и стала служить некой стеной между мамой и папой, который неясно вздохнул позади меня.

- Я его позвала, Марьяш.

- Зачем? – мне будто пощёчина от мамы прилетела. – Он нас бросил. Убежал и спрятался, будто заразиться побоялся.

- Я не прятался, Марья…

- А с тобой здесь, вообще, никто не разговаривает. Помнишь, как вошёл сюда? Выход там же, - выплюнула я каждое слово, кивнув в сторону дверного проёма.

- Марья, успокойся и послушай меня внимательно, - мамин голос стал жёстче. – Я позвонила папе и попросила его приехать.