– Люди меняются, – философски замечаю.

– Никогда! – снова смеется Вера. – Никогда люди не меняются, Танюш.

– Пусть так, – сразу соглашаюсь.

Совершенно нет сил спорить.

– Ни за что не поверю, что тебе не хочется. Ты же рассказывала, как встречалась с этим… какой-то кавказец-красавчик!..

– Расул. Вчера его по телевизору видела.

– Ого. Надеюсь, не в какой-нибудь передаче про уголовников?

– Нет, что ты? – посмеиваюсь устало. – Он в правительстве республики работает, я так понимаю.

– А как его фамилия? – Вера сужает пристальный взгляд.

– Хаджаев.

Рассматриваю свои забинтованные пальцы. С утра перед отъездом из дома пришлось выпить обезболивающее. Да и ночь была так себе. Еще и Лука испугался, увидев меня. Это вылилось в то, что он до обеда ни с кем не разговаривал.

– Татьяна Романовна, – на кухне появляется запыхавшаяся Аделина. – Наверное, пора собирать конструктор, готовиться к приходу Германа Ярославовича, а Лука раздурился. Хочет еще поиграть.

Мы с горничной обмениваемся понимающими взглядами.

– Пусть еще минут пятнадцать поиграет, Ада. Я потом помогу ему прибраться до прихода мужа.

– Спасибо, – кивает она. – Я тогда домой пойду.

– Конечно.

– Так что с усыновлением, Тань? – шепчет Вера, когда мы остаемся одни. – Есть у вас успехи? Хоть в этом.

– Пока ничего.

– Герман передумал?

– Нет, такого он не говорил. Мы ждали, пока пройдет три года с тех пор, как Агату объявили без вести пропавшей. Теперь необходимо подать в суд, чтобы маму Луки официально признали умершей, но у Германа нет права этого делать – они ведь не были женаты.

– У Агаты ведь есть мать, – вспоминает Вера. – Ты рассказывала, что она звонила тебе. Помнишь?

– Да. Гера запретил нам контактировать и сам не хочет к ней обращаться.

– И какой выход, Тань?

– Герман сказал, мы обязательно его найдем.

Вздрагиваю, потому что неожиданно слышу голос мужа в прихожей. Тут же забегает Лука и, найдя меня взглядом, садится за стол. Вскакиваю со стула и начинаю метаться, проверяя каждый угол.

– Ты чего, Тань? – удивляется Вера.

– Сейчас…

Герман заходит на кухню и, увидев мою школьную подругу, приветливо ей улыбается:

– Привет, Верунь.

– Гера! Рада, что застала тебя, – тянет она к нему руки.

Они обмениваются вежливым поцелуем в щеку.

– Лука, пойдем конструктор соберем? – быстро приглаживаю волосы.

– Пойдем, – кивает сын и бежит в гостиную.

Пытаюсь проскользнуть мимо мужа, но он обнимает меня за талию и притягивает к себе. В нос проникает знакомый стерильный аромат, который три года назад в Дубае я даже посчитала приятным. Герман не признает мужской парфюм. Даже в конце дня от него пахнет так, будто он только что окунулся в больничный антисептик.

– Ну ты куда, Танюш? – улыбается муж, прижимаясь ко мне. Кладу ладонь на его плечо, чтобы не упасть. – Посиди с нами. Успеем потом убраться.

Не глядя ему в глаза, пожимаю плечами и снова усаживаюсь на барный стул. Пусть сын сам попробует прибраться. Немного самостоятельности ему не повредит.

– Как у вас там дела с Каспийским участком, Гер? – интересуется Вера, наблюдая, как он галантно доливает шампанское в бокал.

– После апелляции дело вернули в арбитражный суд республики, – отвечает Герман, ставит бутылку на стол и придвигается ко мне.

– Вот это да! Сработала апелляция, значит?

Вера хлопает в ладоши.

– Конечно, сработала. У моего доверителя лучший адвокат по земельному праву, – смеется тот самый адвокат и трется лицом о мое плечо, заставляя лямку платья упасть.

Стискиваю зубы, глядя прямо перед собой. Вера ничего не замечает. Продолжает пить шампанское и болтать.