– Сначала нам не верилось, что все те деятели, что сначала так буйно скакали на майдане, а потом убивали своих сограждан других убеждений, являются нашими бывшими советскими людьми, их детьми и внуками, – вздохнул Сталин. – Неужели, думали мы, воспитывая новые поколения советских граждан, мы не убили в них бациллы буржуазного мещанства и национализма, а, напротив, устроили для них тепличные условия? Но, как удалось выяснить людям Лаврентия, разбиравшим это дело по обе стороны Врат, так и есть. Каждая союзная, да и автономная республика являеся рассадником этнического национализма, подтачивающего советскую власть изнутри. Эта зараза проникла даже в ЦК. В частности, о чем – и главное, ЧЕМ – мы думали, когда собирались поразить в правах по этническому принципу всех советских немцев? Хорошо, что вы, потомки, тогда как следует дернули нас за руку, ибо для большевиков-интернационалистов такие приемы должны считаться негожими, свойственными людям с первобытным племенным мышлением.

Немного помолчав, Верховный подвел итог:

– Именно поэтому, прежде чем засовывать в наш большой красный мешок всех слишком умных европейских зайцев, и тем более разворачиваться на восток с целью разгрома милитаристской Японии, нам в первую очередь требуется навести порядок у себя дома. Внутри нынешнего СССР необходимо запустить такие процессы, чтобы границы между республиками не углублялись, как в мире наших потомков, а, наоборот, стирались. Ну и если вдруг какая республика по нашей доброте в процессе национального строительства прихватила немного земель у территории РСФСР, то она должна будет отдать их обратно. А если кто будет возражать, то время сейчас суровое, военное. Лаврентий с ним разберется, ибо там, за Вратами, практически на каждого нашего партийного деятеля его людям удалось нарыть вагон компромата. А вот товарищ Василевский да еще некоторые другие товарищи генералы оказались чисты, как снег на вершинах гор. Мы говорим это потому, что понимаем, что товарищ Сталин не вечен, и ему требуется надлежащий преемник. Ничем не запятнавшему себя военному мы доверим страну с большей охотой, чем какому-нибудь партийному князьку из ЦК. После Начальника Генерального Штаба следующая должность по старшинству – Верховный Главнокомандующий. Там, в мире потомков, вопрос о преемнике оказался пущен на самотек, и это есть одна из причин, по которым история Советского Союза в том мире пошла наперекосяк. К тому же мы знаем, что товарищ Василевский никогда не рвался на вышестоящую должность и никого ради карьеры не подсиживал.

– Да, – сказал Сергей Иванов, – вопрос преемственности власти – ключевой для устойчивости государства.

– Вот именно, товарищ Иванов! – воскликнул Сталин. – Врата дали нам возможность заглянуть туда, куда обычному человеку смотреть не рекомендуется, и увидеть крах дела всей своей жизни. Неверно говорить, что потерпела крах большевистская идея – это не так. Идея справедливого общества не может потерпеть крах, ибо она так же верна, как и закон всемирного тяготения. Крах потерпела партия, размытая нахлынувшими в нее миллионами карьеристов, а также советское государство, к управлению которым прорвались полные придурки и прямые враги. Третьим важным компонентом нашей неудачи было отсутствие у нас единственно верной научной теории справедливого общества. Над этим мы тоже работаем, но без решения двух главных вопросов организации партии и государства ни одна теория, даже самая верная, работать не будет.

– А быть может, организационные вопросы тоже необходимо включать в теорию? – сказал Сергей Иванов. – Ибо с тех пор, как предки современного человека приподнялись над обезьяньим уровнем, вся писаная и неписаная история человечества заключалась в решении организационных вопросов…