Но тут я подумал, что Никола – это, возможно, не очень хорошая идея, так как она рассматривает всё происходящее с Юлианом только как интересный материал для своей научной работы. А моему другу нужна реальная помощь и совет врача-специалиста, психотерапевта например. Его необходимо вывести из состояния непредсказуемого страха и навязчивых мыслей. Я опять подумал, что ему неплохо было бы отдохнуть где-нибудь на побережье, и решил серьёзно поговорить с его матерью.

Я позвонил ей около семи вечера. Она сообщила, что Юлиан спит и просил его не тревожить. Воспользовавшись моментом, я пригласил её на ужин, сославшись на то, что нам надо поговорить наедине.

Миссис Виндфилд приехала сразу. Немного встревоженная пожилая женщина, она чувствовала неладное и боялась услышать подтверждение своих чувств и опасений. Я не считал более нужным что-либо скрывать от неё, рассказав ей абсолютно всё и про сны Юлиана, и про его родимое пятно, про его тревоги и переживания.

Она не удержалась от слёз. Встревоженная мать припомнила, как в четырёхлетием возрасте Юлиан упал с качелей и сломал руку. Она стала предполагать, что тогда, сосредоточив своё внимание на сломанной руке, они, возможно, упустили какую-то травму головы, и теперь это даёт о себе знать.

Женщина разволновалась не на шутку и решила завтра же попытаться организовать полное обследование Юлиана с предварительной консультацией психотерапевта. Это было как раз то, чего я и хотел добиться. Юлиан в своё время не пожелал обсуждать со мной этот вопрос, напрочь отказываясь от врачей. Пусть теперь этим займётся его мать.

Мы стали решать, как поделикатней и помягче уговорить Юлиана хотя бы на консультацию для начала, как вдруг зазвонил телефон. Это была Никола.

– Майкл, у меня потрясающие новости! Я не хотела звонить Юлиану, боюсь, это очень взволнует его опять. Мы потом вместе придумаем, как ему рассказать.

– Что ещё рассказать? – спросил я немного несдержанно.

– Ты не поверишь! Дело в том, что я только что вернулась из Испании. Я провела там десять дней…

– Радостно слышать, – продолжал я в своей саркастической манере, но Никола как будто пропускала мой тон мимо ушей.

– Послушай, я отыскала там кое-что необыкновенно интересное. Помнишь ту гравюру, о которой рассказывал Юлиан?

– Ну помню, что-то связанное с инквизиторской пыткой на костре, – ответил я уже немного заинтригованный.

– Точно! Так вот, я снова нашла эту гравюру, а главное – то место, которое изображено на ней! Я была там. Одно к одному сохранилось до сих пор: площадь, собор. Представляешь?!

– Мало ли мест с площадями и соборами, похожих одно на другое. Почему ты так уверена, что это именно то место? – спросил я недоверчиво, в то время как миссис Виндфилд с мольбой в глазах смотрела на меня, пытаясь понять, о чём идёт речь.

– Это именно то самое место. Город называется Кадис. Это на побережье, посмотри на карте, если хочешь. Очень старый город, порт. Я не ошиблась, Майкл. Я была в этом соборе и разговаривала с его служителем. Представилась журналисткой и пробеседовала с ним почти три часа. Старичку уже под восемьдесят, но память у него потрясающая! Он прекрасно знает историю своего города, особенно того периода, когда там свирепствовала инквизиция в шестнадцатом веке.

Я услышал в трубке, как зашелестели страницы. Не иначе как Никола открыла свою тетрадь, в которую записала свою беседу со служителем церкви.

Но она уже продолжала:

– Знаешь, что он мне поведал? Этот случай действительно был. Он описан в книге, которая находится в хранилище собора. Написана книга на очень старом, мало теперь понятном испанском языке, но тем не менее история эта ему известна. Она о семье морехода, который был сожжён на костре как еретик, его жена была зверски убита во время этой экзекуции, а сын изувечен ударом горящего полена по голове. Представляешь?! Я даже имя мальчика запомнила. Красивое такое: Алессандро…