Второй час Никодим бродит в одиночестве по залам и коридорам гробницы. Он знает: живых здесь нет и быть не может, но страх не оставляет и пробирает до самых косточек. «Мёртвых что бояться, – успокаивает себя непрошеный гость, – ни добра, ни зла в них нет. Не то что в живых!»

Глядит Никодим на необычайную роскошь гробницы и невольно размышляет: «Жили же люди!..» Странно ему: всюду приветливо, будто не по склепу ведёт его сон, но по царской светлице…

– Вы как сюда попали? – вдруг слышит он за спиной голос, звонкий, как зов бубенчика.

От неожиданности Никодим вздрагивает и, как вор, застигнутый врасплох, шарахается в сторону.

Потеряв центр тяжести, он больно ударяется головой о золотую вертикально стоящую крышку саркофага. Крышка с грохотом валится на травертиновые плиты пола, пару раз перекатывается, вспучив облако мельчайшей каменной пыли, и наконец неподвижно застывает в стороне от места погребения.

– Ну вот, – огорчённо констатирует голос, – вы всё-таки надломили Историю. Мало вам собственного времени жизни? Влекомые праздным любопытством, вы вторгаетесь в будущее – ладно, это можно чуть позже исправить. Но вы бесцеремонно ворошите прошлое и нарушаете веками установленный порядок вещей – крадёте право предков на вечный покой! Для вас прошлое – это забавная головоломка. Разглагольствуя об исторической правде, вы на деле являетесь примитивными мародёрами. Одумайтесь! Когда вы умрёте, дети потревожат ваши гробницы. Они отберут у вас реликвии и поместят их в городские музеи, а ваши косточки выставят напоказ под витринное стекло. Этого хотите?

Голос принадлежал юноше лет двенадцати. В этом возрасте ещё не сказывается гортанная ломка и не появляется подростковая хрипотца.

Никодим, придавленный страхом и странными рассуждениями невидимого юнца, растерянно оглядывал внезапно наступивший мрак и старался обнаружить таинственного визави. Но лишь яркие пузыри, похожие на цирковые шары из снежного шоу Славы Полунина, плыли перед его глазами.

– Ч-чего ты от меня х-хочешь? – с трудом выдавил он.

– Ничего особенного, – ответил невидимый собеседник, – вот тебе факел.

Юноша взял руку Никодима и вложил в его ладонь факельное древко. Факел вспыхнул и осветил таинственную пустоту прямоугольного помещения с низким плоским потолком, на стенах которого мерцали и казались живыми сотни фигур египтян и египтянок. Всё это походило на иллюстрацию из книги о живописи Древнего Египта.

– Знай, – продолжил голос, – масла в твоём факеле хватит только на двадцать минут горения. Потом он потухнет. С последней вспышкой огня остановится твоё сердце и ты перестанешь существовать. Ты можешь выбросить факел раньше этого срока, и тогда твоё сердце продолжит биться до скончания дней, но в темноте тебе не выбраться отсюда, и ты погибнешь от жажды и голода. Единственный шанс остаться в живых – пока горит огонь, найти выход из пирамиды. Не мешкай, время уже пошло!

Никодим поднялся на ноги. Куда делась его старческая немощь? Он помчался по длинному коридору, уставленному статуями, пытаясь найти дорогу, которая привела его в это злополучное место. Коридор менял направление. Порой казалось, что впереди тупик, и только какая-нибудь неприметная боковая дверь намекала на продолжение движения. В другой раз коридор, похожий на узкий горный каньон, вливался в огромную залу и десятки открытых настежь дверей путали Никодима. Двери наперебой манили беглеца, заставляли интуитивно выбирать направление бега.

Минут через десять наш герой понял, что совершенно запутался в погребальных изгибах пирамиды и, как в Кносском лабиринте, потерял логику движения. Перед ним встал мучительный выбор: с факелом в руке прожить последние десять минут своей жизни или через несколько дней умереть голодной смертью в темноте, без надежды на спасение.