Не мог бы ты пояснить слова Нисаргадатты, Муджи?

Расскажу тебе историю.

Некий человек чувствовал сильную боль, и вот он пришел к врачу. «На что жалуетесь?» – спросил его доктор. «У меня все болит», – сказал человек. Дотронувшись пальцем области сердца, он добавил: «Если прикоснуться здесь, мне больно! И если коснуться носа… Ой, здесь тоже болит!» Врач наблюдал за происходящим в недоумении. Пациент продолжил: «Когда я дотрагиваюсь до живота, мне ужасно больно!» Затем он прикоснулся к веку: «Ой!» – вновь закричал он.

Врач провел полный медицинский осмотр пациента и в конце концов сказал: «Знаете, ничего необычного в этих частях тела я не обнаружил. Проблема в том, что у вас палец сломан!»

[Смех]

Личностное «я» является таким пальцем. Там, где есть «я», всегда возникают проблемы. «Я», сияющее без отождествления, это естественный ум. Но когда оно отождествляется с телом, обусловленным умом и ощущением авторства действий, оно становится эго, причиной страданий. Чего бы ни касалось находящееся в неведении эго, оно вызывает боль для себя и для других. Однако эго считает, что это другие причиняют ему боль. Когда благодаря милости приходит осознание, что это «я» – основная причина замешательства и что оно – всего лишь сон, наблюдаемый внутри чистого существования, страданию приходит конец.

Корень страдания в отождествлении с этим личностным «я». Когда ты предпочитаешь одни переживания другим, ты страдаешь. Когда у тебя есть предпочтения в отношении того, у кого учиться, ты страдаешь. Когда ты постоянно интерпретируешь положение вещей и «знаешь», как все должно быть, «знаешь», чего ты заслуживаешь и чего не заслуживаешь, ты страдаешь. Там, где гордость, привязанность и желание, – там страдание. Когда мы пробуждаемся от неведения и осознаем свою истинную природу, страдания исчезают.

Но, Муджи, как можно не испытывать страдание, если чувствуешь сильную физическую боль?

И боль, и удовольствие телесны и неотделимы друг от друга. Родившись в теле, мы испытываем все взаимосвязанные противоположности и контрасты танца, который называют жизнью. Но наличие тела само по себе не предполагает неизбежного страдания. Его усиливает отождествление. В ходе беспристрастного и нейтрального наблюдения за работой ума и тела боль воспринимается как естественное явление. Безличностное переживание само по себе является свободой.

Но некоторым людям страдание кажется неотъемлемым атрибутом человеческого существования. Им представляется, что, пока они находятся в сфере чувственного переживания, страдание неизбежно. Тем не менее это не так. Чем сильнее выражено психологическое и физическое отождествление, тем более глубоким будет страдание. Страдание – это налог на отождествление с телом!

Ты говоришь: «Я настрадался». Я не собираюсь спорить с тобой об этом. Но также есть люди, которые «страдают» с глубоким чувством благодарности и даже радости. Я даже не назвал бы это страданием, потому что в этом нет сопротивления. Они поняли и приняли то, что милость иногда проявляется как сильный внутренний огонь, очищающий существо от концептуальных и эмоциональных токсинов, и в этом принятии они пребывают в покое.

Не знаю, как можно испытывать благодарность в тот момент, когда я чувствую сильнейшую пульсирующую физическую и эмоциональную боль!

Не стоит заставлять себя быть благодарным. В силу некоего условного рефлекса кровь приливает к центру действия, это похоже на то, как белые кровяные тельца скапливаются в области физической травмы. В этом примере центром действия будет то место, в котором пульсирует чувство личностного «я» и к которому внимание устремляется как поток крови.