– Вот и подумаем вместе, что можно сделать с графиком работ, – откликнулась она. – Нам нужна полная уверенность, что вы справитесь со своим объёмом работ, в противном случае мы перераспределим объёмы в пользу других наших заводов.

– Этого не потребуется, госпожа, – твёрдо заверил её Аксён. – Мы справимся.

– Уверена в этом, почтенный, – благосклонно кивнула Кира.

– Кстати, госпожа, – после некоторого колебания заговорил Белава, видя, что начальство в хорошем расположении духа, – наши сотрудники попросили меня передать вам просьбу.

– Какую просьбу? – слегка удивилась та.

– Насчёт договоров служения. Те сотрудники, которые не подписали их тогда, хотели бы подписать их сейчас.

– Ах, они хотели бы подписать, – нахмурилась Кира, и управляющий обругал себя, почувствовав, что её настроение резко изменилось. – А давайте, почтенный, взглянем на это с точки зрения нашего семейства. Когда мы только пришли сюда и были здесь чужими, нам нужны были люди, на которых мы могли бы опереться. И мы предложили им договоры служения. Неординарный шаг, согласитесь – договоры служения заключаются далеко не со всеми. И каков был результат? Из пятидесяти с лишним человек договор подписало двенадцать. Двенадцать! Скажу вам откровенно, почтенный – семейство восприняло это как оскорбление. Да и как иначе это можно было воспринять?

Она пристально посмотрела на Аксёна, и тот невольно поёжился, ещё раз обругав себя, за то, что вообще согласился передать эту просьбу.

– Тогда это был чужой завод, и мы надеялись найти среди них людей, которые стали бы для нас надёжной опорой. Безуспешно надеялись, но это уже другой вопрос. Сейчас же вопрос стоит так: зачем это нам? Завод теперь наш, и эти люди уже наши сотрудники – так для чего нам повторно оказывать им эту честь, после того как они плюнули в протянутую руку?

Управляющий уже желал провалиться под землю.

– И скажу вам больше, почтенный – среди отказавшихся было два человека из тех, кому мы бы предложили договоры служения в любом случае, просто по уровню занимаемых должностей. Я говорю о вашем заместителе и о главном технологе. И то, что они отказались этот договор подписать, поднимает вопрос об их лояльности.

– Они лояльны, – вздохнул Белава.

– Вы готовы лично за них поручиться? – внимательно посмотрела на него Кира.

– Я верю, что они лояльны, но я не готов поставить свою карьеру, и возможно, жизнь, на посторонних людей, – мрачно отозвался тот, чувствуя себя загнанным в угол.

– Разумная позиция, – одобрительно кивнула она. – Вот и мы не готовы им доверять. Но раз уж вы уверены в их лояльности, из уважения к вашему мнению я не стану их увольнять не глядя. Я отдам распоряжение проверить их нашей службе безопасности, и именно она будет решать, можем мы им верить или нет. И довольно об этом.

Управляющий мрачно кивнул, подумав, что эти сорок неподписавших, похоже, окончательно погубили свою карьеру, получив в личные дела отметку о нелояльности. И вполне возможно, что переход на другой завод не поможет, потому что отметка перейдёт вместе с ними.

До цеха они шли в молчании. Кира думала о чём-то своём, а у управляющего не было ни малейшего желания опять вылезать с какими-то разговорами после такого фиаско. Заговорил он уже позже, когда они осмотрели длинные ряды тяжёлых бронеходов разной степени готовности, и к Кире вернулось прежнее благосклонное настроение:

– У меня есть служебный вопрос, госпожа, который необходимо обсудить с вами.

– Слушаю вас, почтенный, – поощрительно кивнула она.

– Я получил на днях распоряжение готовиться к выводу наших счетов из банкирского товарищества «Ладога». Это действительно необходимо?