– Познакомься с ними, Кеннер, – настоятельно посоветовал князь. – Если сможешь наладить с ними хороший контакт в интересах княжества, от этого выиграют все, обещаю.

– Познакомиться-то несложно, княже, – хмыкнул я. – Слетаю как-нибудь в Лотарингию на денёк, встречусь. Но этого мало, надо думать о том, как их серьёзно привязать.

– Намекаешь, что мне и тебя надо бы как-то привязать, да? – вздохнул князь. – Шустрый ты юноша, Кеннер, даже боюсь гадать, в кого ты такой ловкий уродился. Точно не в мать.

– Я гораздо проще, чем ты думаешь, княже, – совершенно искренне сказал я.

– Да-да, конечно, – иронически фыркнул он. – Ладно, иди уже, простой ты наш.

Дверь на этот раз открыла настоящая служанка, во всяком случае, не создавалось впечатления, что она примеривается, как бы ловчее открутить мне голову.

– Кеннер Арди, – представился я, протягивая ей визитку. – Я договаривался с сиятельной о визите.

– Сиятельная вас ожидает, господин Кеннер, – ответила она, приглашая меня войти. – Позвольте принять ваше пальто. Присядьте, пожалуйста, я сообщу ей о вашем визите.

Садиться я не стал, а вместо этого решил получше рассмотреть уже знакомую мне прихожую, особенно картины, которые мне некогда было разглядывать в прошлый раз. Картины оказались исключительно городскими пейзажами, по большей части изображающими закоулки старого города, частью для меня совершенно незнакомые. И никаких абстрактных полотен. Не знаю, попадает ли всё это в категорию высокого вкуса, но определённо вкусы Драганы от моих не так уж сильно отличаются. Впрочем, с чего бы им отличаться? Мы оба не сильно голубых кровей. Она по происхождению мещанка, а я ведь изначально тоже что-то вроде сына поварихи и лекальщика[6].

– Сиятельная готова вас принять, господин Кеннер, – засмотревшись на картины, я не заметил, как вернулась служанка. – Позвольте вас проводить.

Драгана выглядела не так плохо, как при моём прошлом визите, но исключительно в сравнении. Сказать, что она выглядит хорошо, не повернулся бы язык у самого отъявленного льстеца – синяки под глазами, усталое лицо, и вообще какой-то потрёпанный вид.

– Выглядишь не очень, Гана, – откровенно сказал я. – Как себя чувствуешь?

– Вот как выгляжу, так и чувствую, – слабо улыбнулась она. – На самом деле всё не так уж плохо, просто общая слабость. Слишком быстро устаю. На службу уже начала ездить, только хватает меня всего часа на три-четыре. Но Милослава обещает, что постепенно восстановлюсь.

– Лесные прислали ещё один фрукт Силы, – я достал из пакета тщательно завёрнутую грушу. – Мама сказала передать тебе.

– О, замечательно, – обрадовалась она, развёртывая бумагу.

– Может, тебе ещё один сатурат поможет? – предположил я. – Например, если попробовать выкачать из него немного силы?

– Лучше не упоминай об этом, – содрогнулась Драгана. – Даже думать об этом не могу. Да и слишком уж это опасно. Больше не собираюсь экспериментировать с сатуратами, одного раза хватило.

– Наверное, ты права, лучше уж естественным образом восстановиться, – согласился я. – Скажи, а ты вообще Кису помнишь?

– Как я могу её не помнить? – она посмотрела на меня с удивлением. – Я головой вроде не повредилась.

– А вот Генрих Менски ни про какую Мариэтту Кису не знает и считает, что у Приказа духовных дел уже несколько лет нет начальника, и руководит им исполняющий обязанности чиновник.

Драгана надолго задумалась, что-то прикидывая про себя.

– Интересный эффект, – наконец сказала она, – хотя вполне возможный. Даже ожидаемый. Понимаешь, Киса ведь была из тех, кто заметно влиял на мир, и мир не может не заметить её исчезновения. Представь себе озеро, в котором внезапно исчезает остров. Естественно, вода во всём озере начинает волноваться и нескоро успокаивается. Вот примерно то же самое сейчас и происходит в поле вероятностей – лес вероятности меняется.