– Думаю, чтобы работать здесь, мне придется переобуться в кроссовки.

– Только если соберетесь выходить. Жилые комнаты наверху, а кабинет на первом этаже. И между ними ни единого камешка… Зато когда отправитесь на вызовы…

– Придется привыкнуть. Меня впервые назначили на замену, вас это не пугает?

– Раз вы спрашиваете, боюсь, мне следует забеспокоиться. Все мы через это прошли. Когда-то надо начинать.

– С вашей стороны очень любезно принять меня.

– Мне необходима передышка.

– Да, это, пожалуй, даже заметно.

– Умеете же вы сделать комплимент.

– Простите, мне очень неловко. Это опять совсем не то, что я хотела сказать… Ну то есть, – пробормотала она, глядя себе под ноги, – вы не слишком-то хорошо выглядите.

– Не извиняйтесь, я снова пытаюсь вас подколоть. Расслабьтесь, я вижу, что вы очень нервничаете.

– Потому что я впервые кого-то замещаю. Боюсь, у меня не получится.

– Единственное, что от вас требуется, – никого не прикончить.

– Постараюсь. Можно будет вам позвонить, если вдруг?..

– Если вдруг вы все-таки кого-то убьете?

– Если вдруг мне понадобится…

– Я представлял себе свой отдых несколько иначе… Ну что же, в крайнем случае – да… Я, кстати, записал для вас телефоны врачей, практикующих поблизости. Не бойтесь, они не кусаются.

Жером показал ей дом, кабинет на первом этаже, все оборудование, компьютер и всевозможные шкафчики с медикаментами, затем верхний этаж и гостевую спальню, где она сможет обосноваться на эти несколько недель.

Затем он вернулся в кухню, чтобы, пока она раскладывает вещи, приготовить ужин. После стольких месяцев одиночества Жером был взбудоражен женским присутствием. Он испытывал странное ощущение, будто к нему вернулись утраченные чувства, умолкнувшие волнения, будто какая-то замершая часть души пробуждалась, наполнялась. Чем – он и сам не знал, но она наполнялась, разгоняя тревожную пустоту, которая затягивала его в свою глубину, точно в черную дыру.

Чемоданы были собраны, на сон Жерому оставалось лишь несколько часов. Ничего, отоспится в пути. Отец способен вести машину хоть тысячу километров подряд. Сам Жером мало на что сейчас годился. Даже приготовить пристойный ужин ему и то не по силам. Всякий раз, делая спагетти болоньезе, он умудрялся переварить макароны и пересушить мясной фарш.

Жером уже собирался посетовать по поводу своих жалких кулинарных способностей, когда из коридора до него донеслись всхлипывания.

Перекинув через плечо кухонное полотенце, он направился к гостевой спальне. Сидя на кровати и уткнувшись лицом в ладони, девушка пыталась унять рыдания.

– Что случилось? – спросил Жером, усевшись рядом с ней.

– Я… я боюсь… – всхлипнула она.

– Боитесь чего?

– Что у меня не получится.

– Не беспокойтесь, на вашу долю достанется всего лишь легкий насморк, несколько отитов и парочка подошвенных бородавок. Более сложные случаи мы сможем обговорить по телефону. Поверьте в себя. Раз уж вы добрались сюда, значит и с этим справитесь. Ведь, по крайней мере, вам удалось сжульничать на экзаменах. Или вы не жульничали?

– Разумеется, нет! – Каролина вскочила с возмущенным видом.

– Значит, все в порядке.

Жером протянул ей посудное полотенце, чтобы она утерла слезы, – как раз то, что надо, хотя лучше бы простыню, – и заметил, что зато у него на кухне ничего не ладится и он не знает, что делать, чтобы спасти спагетти болоньезе.

Через несколько минут при помощи сливочного масла и томатного соуса Каролине удалось исправить положение. Она едва удержалась, чтобы не выразить возмущение по поводу отсутствия пармезана, однако не осмелилась на подобную вольность… Вот опять глаза на мокром месте…