Алик любил играть в детектива и дедуктивный метод; остальные, когда он косил под Холмса, готовы были его прибить. Но сейчас обошлось без протестов: позырить аварию хотелось всем.

На асфальте темнели ровные полосы, идущие к остановке: четкий рисунок протектора, вокруг которого суетились гаишники и оперативник в штатском.

– Беговую дорожку меряют! – тоном знатока заверил их Алик. – Следы от шин так называются.

– А почему? – удивилась Варюха.

– Да кто ж их знает? С фантазией туго! Видишь, как целил? Прямо в скамейку!

– Там, между прочим, кровь, – осадил их восторги хмурый Витек. – Кто-то ночью всерьез разбился. И где нам, скажите, ловить автобус? Улица перекрыта.

– Все странности в Старогорске случаются ночью, – задумчиво выдала Ника, невольно цитируя папу, но тут вдалеке показался бас, и все четверо заскакали, криками и пантомимой призывая водителя остановиться.

Двери автобуса фыркнули, обдав затхлым теплом, и захлопнулись с громким чавканьем, водитель сонно активировал карты, «мародеры» повыбирали места в полупустом салоне, но наконец расселись. Ехать в РЦ «Ракитники» было часа полтора. Варька сразу пристроилась у окошка и, нахохлившись, задремала, парни взялись обсуждать увиденные следы аварии. А Ника припомнила папин взгляд, грустный, какой-то беспомощный, и решила, что он все видел: он ведь должен был пройти по Гагарина, когда произошло ДТП. Хотя, если папа спал на ходу или стратегию прорабатывал, могла начаться война, могли высадиться инопланетные гады и начать завоевывать мир, взрывая машины и остановки, – папа бы не заметил, на автомате свернув во двор. «Что-то шумно сегодня», – сказал бы ей папа, прежде чем сесть за компьютер. Так уж он был устроен.

В автобусе было тепло и уютно, немного пахло бензином, негромко бубнили парни, рядом сопела Варвара. Ника расслабилась и перестала от нетерпения бить копытом. Они ведь уже в пути, они едут в Альтар, и они…

Сон подкрался на мягких лапах и тихонько подул ей в затылок. Ника ткнулась в плечо Варюхи и устало прикрыла глаза.

Время: пять месяцев назад.

Ника сидела за партой и читала фэнтезийный роман в р-фоне, когда к ней подсела Катька Скворцова, которую даже учителя иначе как Китти не называли, а Ника, бывая сильно не в духе, именовала Гламурной Кисой. Мысленно, разумеется.

Китти плюхнула перед Никой стремную сумку от Гуччи – розовую, в перьях и стразах – и уселась на парту фирмовой джинсой – так, чтоб видны были лейблы.

– Ну, салютик, лопушка! – пропела она.

«Начинается!» – вздрогнула Ника. Была у нее мечта: записать для себя словарик столичных сленговых оборотов, да все времени не хватало.

– Базарят, ты типа крейзи, самому Архаровцу по шарам настучала! Это гуд, Архаровец – мерзкий личинос.

– Мерзкий – а подпеваете!

– Ой, да кому он сдался! Не о Вовке базарчик. Хочу с тобой законтачиться.

– Китти, тебе на фига?

– Ну, для меня это челлендж. Видосы смотрела? Из фрика в чику? И мне так нужно для бьюти-блога. У тебя ведь папашка рульный – вон даже Череп по стойке встал, – а дресс как у лопушки. Но мы вырулим стайл и все будет оки, ты у меня станешь чикой! Это ЖБ, девчуля!

– ЖБ? – не сдержалась Ника, отчаявшись понять, что нужно Кисе.

– Железобетонно! – пояснил Дима Дно, вырисовываясь из-за спины Скворцовой. – Китти, отлезь от Крысы, она чиллиться с тобой не пойдет, она геймер! А геймеру пох, если он лох, главное – лут, скиллы и ачивки!

– У нас говорят «арт», а не «лут»! И вместо «ачивок» – «гранты»! – хмыкнула Ника, мысленно выдохнув. Геймерский сленг она понимала, и с Димой Дном разговаривать было если не приятней, то проще.