– Лучше, чем крепкая бригада, мой верный друг? Есть кое-что, например, обеспеченная старость.

Гемье нервно дернул плечами. Гномы живут вдвое дольше людей, но ему было уже под девяносто, и, несмотря на характерный для закордонцев легкий нрав, леденящий призрак старости уже порой мерещился ему в одиночестве бессонных ночей.

Зато Васисдас, которому старость грозила от силы лет через двести, безоговорочно поддержал Эргонома:

– У нас кофорят: копи на пенсию смолоту.

Под давлением аргументов гному оставалось только признать:

– Уи, конечно… ви прави… Но как же бить с бригадьиром?

Тень сомнения легла на чело Эргонома.

– Не хотел бы я время тратить, – вздохнул он. – Тучко, конечно, основательно сдал в последнее время…

– Мне так не показалось, – проворчал гном, и они с Васисдасом невольно переглянулись, вспомнив, как не осмелились прошлой ночью войти в дом, содрогавшийся от звуков яростного боя.

Эргоном, без труда угадав их мысли, наградил обоих насмешливым взглядом. По-настоящему он был не в претензии на подельников за тот провал, ведь они провалили не его приказ. Напротив, был рад, что не стали рисковать жизнями – в ту минуту никто еще не мог представить, что на бригадира снизойдет дух милосердия.

– Сдал! – убежденно повторил Эргоном. – Если кто-то заботится о жизни тех, кто хочет его убить, значит, о грехах задумался, а это для разумного все равно что сразу лечь да помереть. Тучко сломался, чует, что ему конец, вот и чудит. Начинаю понимать, чем он занимался с того дня, как бригаду бросил.

– И тшем? – спросил эльф.

– А ничем. Сидел где-нибудь в лесу на пне да клял судьбу. Тем не менее охотиться за ним – дело хлопотное и рискованное. То есть совершенно для нас не подходящее. Нас теперь должна заботить политическая борьба, а не авантюры.

– Я тебья не понимаю, Эргоном, – покачал головой Гемье и выразительно посмотрел на бричку. – Говорьишь – полити́к, но настояль, чтобы ми приехаль сюда…

– Это ты пока еще в политике не разбираешься, – снисходительно усмехнулся Эргоном. – Я ведь говорил: мы выехали в предместье, чтобы провести социальный мониторинг… – Он осекся: как-то слишком уж внимательно слушали его подельники. Эргоном понял, в чем дело, и вздохнул: – Да, а грамотность-то надо повышать, не дай бог, вы мне прилюдно мониторинг с мародерством перепутаете. В общем, официально мы тут с населением беседовали, а это, – он кивнул на бричку, – это нам понадобится на представительские расходы… на взятки, – популярно объяснил он. – С другой стороны… Ах, черт возьми, с другой-то стороны, наш бригадир – лакомый кусочек!

Гемье и Васисдас терпеливо ждали окончательного решения, а Эргоном никак не мог его принять. Намерение стать политиком отнюдь не было поколеблено, и путь этот оставался самым разумным. Он видел вокруг бездну примеров, когда всякий, не желающий работать ни в поле, ни у станка, но при этом не имеющий ни талантов, ни образованности для любого рода интеллектуального труда, объявлял себя политиком – и это никого не удивляло. В такой среде Эргоном, с его цепким умом и богатым жизненным опытом, легко мог сделать блестящую карьеру.

Но очень уж большой куш обещала удача в непростом деле поимки бригадира!

– Уж представительскими расходами его наследство обеспечило бы нас надежно! – размышляя вслух, проговорил Эргоном. Наконец он решился: – Ладно! Самое главное сейчас – не допустить, чтобы герильясы своего добились. Тогда мы просто приведем как-нибудь на то самое место толкового мага…

– Ох, Эргоном, не ми одни так думали, но пока что никому не удалось, – засомневался Гемье.