Сейчас же она больше всего мечтала сесть за свою старушку «Оду», которую подарила ей бабушка на десятилетие, и забыться в чувственном водовороте Моцарта или Шостаковича. Но, увы, она должна идти на работу и забываться в запахах дезинфектантов и рабочей суете.

Телефон Аня решила оставить дома, чтобы не смотреть каждую секунду на дисплей в мучительном ожидании. Ей очень повезло – работы было на удивление много, а потому времени на переживания не осталось, но возвращаясь в общежитие, она не просто торопилась, неслась, как сумасшедшая в лихорадочном волнении и нетерпении.

– Нюська, привет! – помахала ей Соня из-под кучи книг, которыми обложилась на полу их комнаты.

– Привет, девчонки! – ответила Аня, торопливо снимая обувь.

– Ужинать будешь? Я плов сварила, – спросила Настя, накрывая на стол.

– Насть, че за глупости? Щаc Q-семь приедет и накормит нашу трудягу, – отрезала Даша, стуча нарощенными ноготками по клавишам ноутбука.

– Буду! – буркнула Аня, зная, что сейчас начнется… но в данную минуту ее интересовал только телефон.

– В смысле, вы сегодня не встречаетесь? – повернулась Дашка, перестав печатать.

– Угу, – неопределенно отозвалась Аня, нетерпеливо шаря по постели.

Подруг насторожил ее ответ, и они, как по команде требовательно уставились на нее, но нашелся телефон, на дисплее горело извещение о трех непринятых, поэтому Ане разом стало не до них: сердце стучало, как огалтелое, руки дрожали, а диафрагму, будто жгутом стянуло.

Открыла журнал непринятых вызовов и будто удар под дых получила: того самого абонента среди пропущенных не было.

Взгляд туманится от слез, и так горько становиться, что Аня едва сдерживается, чтобы не заплакать при девочках.

– Нюсь, что случилось? – осторожно спрашивает Даша.

–Ничего, – качает головой, пытаясь скрыть слезы.

–Анют, давай, сейчас твой любимый чай с мятой сделаем, выпьешь. Вот, смотри, какой волчок к тебе пришел, – Настя комично потрясла игрушкой и положила ее рядом с подругой, не подозревая, что сделала только хуже.

Но Аня не заплакала, нет. Слезы она позволит себе ночью, а пока надо держать удар и не беспокоить подруг.

–Все хорошо, девчонки. Я в порядке, просто устала, – невероятным усилием воли растянула она дрожащие губы в улыбке.

– Нют, мы же не слепые, – не поверила Соня. – Если не хочешь говорить, не надо, мы поймем, но только не обманывай, что все в порядке.

Аня лишь кивнула, зная, что они действительно поймут. За пять лет они слишком хорошо друг друга изучили, а потому к каждой был свой подход. К ней, например, такой – выжидательный, и она очень любила за это своих всепонимающих подруг.

Девушки поужинали, разговаривая на отвлеченные темы, а затем каждая занялась своими делами. Аня ушла на балкон, чтобы поговорить с бабушкой. Старалась придать голосу бодрость и легкость, но и тут потерпела фиаско.

– Нюрочка, что случилось, детка? Я чувствую, что ты какая- то не такая.

– Бабуль, все хорошо, голова болит просто.

– Нюра!

– Ничего серьезного, правда, не переживай, – укрончиво отозвалась она и тут же предложила. – Давай я приеду, и мы поговорим, не хочу сейчас это обсуждать.

Она слышала, как Маргарита Петровна недовольно сопит в трубку, и чувствовала себя виноватой. Раньше у них не было секретов друг от друга, и теперь на душе было невыносимо погано. Занкончив развогор, Аня едва находила себе место.

Оксане звонить не стала, ограничившись смс-сообщением. Объясняться еще и с ней сил не было.

Однако вот желание набрать Марку было непреодолимым, хоть и понимала, что неправильно это. Он ее разве что шлюхой не назвал, а она…