– А долго они еще будут такими маленькими?

– Да нет, скоро уже подрастут. Они быстро растут.

– Но хотя бы пару-тройку дней будут? – допытывался внук.

– Ну да, а ты чего спрашиваешь?

– Дай мне парочку с собой. Я для блога их поснимаю, а потом тебе обратно привезу?

– За сто километров повезешь? Проще там купить!

– Нет, я таких хочу. Гляди, какие они равномерно желтенькие. Таких еще попробуй найди.

– А зачем тебе два? Разве одного не хватит?

– Так ему же скучно будет. А так с братишкой или сестренкой веселее в дороге! И не так страшно.

– Тогда лучше троих бери. Но только если пообещаешь их кормить. Я тебе еды для них с собой приготовлю.

Чуть позже они еще вместе прогулялись по небольшому лесочку, который был недалеко от дома. Сходили на пруд, покормили уток. Славик уже и забыл, как раньше любил эти места.

Когда-то он жил у дедушки с бабушкой целый год. Родители тогда отправились на заработки, а его маленького оставили здесь. Он потом даже уезжать не хотел, но пришлось.

Домой они вернулись одновременно уставшими и отдохнувшими. Вместе поужинали и пошли смотреть телевизор.

– Внучок, а как думаешь, зачем бог женщин придумал? – спросил Гриша.

– Как зачем? Чтобы мужчинам жизнь раем не казалась, – пошутил Славик.

– Э нет, дружок, как раз наоборот. Женщина нужна, чтобы быть как в раю. Правда, правильная женщина нужна, которая любить будет. Абы какая не подойдет.

– Дед, я уже понял, что тебе блог мой не нравится. Я подустал немного. И голова разболелась ото всех этих разговоров, – удрученно сказал внук и потер шею.

– Видишь, говоришь, что голова болит, а трешь шею. Значит, шея болит, а отдает в голову. А знаешь, почему у людей шея болит? – спросил его дедушка.

Славик даже удивился. У него уже несколько лет болела именно шея, но всегда казалось, что это из-за головы.

– И почему же?

– Боль в шее говорит о затаенной обиде или других невыраженных эмоциях, которые ты держишь глубоко внутри, – сказал Гриша и положил руку на то место, где болело, будто точно видел, где именно.

От тепла его ладони боль понемногу начала утихать. Славик даже удивился. Дед не убирал руку, а внук наклонялся все ниже, пока не уперся локтями в колени. В таком положении он просидел несколько минут, а потом случилось то, чего он совсем не ожидал.

Сам не зная почему, Славик почувствовал необходимость рассказать о том, что его мучило так долго, будто бы рука деда Гриши открыла какие-то его внутренние преграды.

– Помнишь, ты про Наташу спрашивал? – сказал он, выравнивая спину.

– Помню, расскажешь мне про нее?

– Я любил ее всей душой. Любил больше, чем могу себе представить. После нее на других женщин так смотреть не могу. Она забеременела от меня. Я ей предложила пожениться. Она сначала согласилась. А потом резко передумала. Решила делать аборт. Я до сих пор не понимаю, как можно сделать аборт от любимого мужчины. Да, мы тогда молоды были, всего 23 года мне, а ей 22, но ведь любили же друг друга. До сих пор простить не могу. Сейчас бы моей дочке или сыну было бы два годика. Даже чуть больше. А так я один и всех ненавижу. Мне иногда даже снится, будто я с новорожденным малышом на руках, а потом его кто-то у меня отбирает.

Славик рассказывал свою историю со слезами на глазах. Дед сочувствующе вздохнул.

– Ох, печально все это, внучок. Но я тебе вот как скажу. Это уже прошло. Ты ничего не изменишь. Но если ты застрянешь в этих чувствах, то добра не будет. Тебе нужно все это отпустить и жить дальше.

– Да как же отпустить-то? Я пробовал. Не выходит.

– Ты вот что сделай. Разыщи эту Наташу, поезжай к ней и прямо в глаза ей скажи, что ты ее прощаешь. Можешь рассказать о том, что ты пережил, если она готова будет выслушать. Но просто, чтобы отпустить, а не чтобы ее наказать. Уверен, она и сама жалеет. Но потерянного не вернуть.