– Возможно. Ну все, парням привет. Как приеду – позвоню.

Раз звонок…

– Виктор Николаевич, день добрый. Это Томилин говорит.

– А-а… Добрый день. Слушаю вас.

– У меня тут небольшая проблема возникла. Можно перенести консультацию на будущую неделю?

– Ладно, перенесем. Проблема серьезная?

– Да нет. Житейская. Я быстро.

– Хорошо, договорились.

– Благодарю, Виктор Николаевич.

Это – два. И еще…

– Наташенька, привет.

– Артур! Здравствуй, милый.

– У меня небольшая командировка образовалась. Так что несколько дней меня не будет.

– Опять? Ну-у-у… Ты как специально подгадываешь!

– Наташ, честное слово – случайно. Надо съездить к родителям. Они просили. Заодно расскажу, что меня никак не хотела отпускать некая молодая особа.

– Ну да!

– Точно, скажу. Правда, я знаю, что они ответят.

– Что надо было эту особу брать с собой.

– Ага. Ну все, красавица! Целую. До скорой встречи.

– До встречи, обманщик.

Фу-у! Самый трудный звонок. Так, с текучкой все. Искать меня в течение ближайших дней никто не будет. Теперь – главное!..

…Когда-то в этой деревне было много народу. Но за последние десятилетия количество жителей резко сократилось. Молодежь поголовно бежала в Рязань или, на худой конец, в райцентр.

Старики, жившие с довоенных времен, потихоньку переселялись на кладбище. Кое-кому везло, их забирали к себе давно выросшие дети.

Остальные доживали свой век здесь. Человек семь-восемь. Причем все – за единственным исключением – старухи. Им далеко за семьдесят, здоровье давно ушло, и они дальше своих дворов почти никогда не выходили. Только друг к другу в гости.

В деревне был один-единственный телефон в самом крайнем доме, так что связь с большой землей поддерживал в основном грузовик, раз в две недели приезжавший из райцентра. Он привозил газовые баллоны для газовых плит. Хорошо хоть электричество еще шло по старым, потемневшим от времени проводам. Воду брали в колодцах или в колонке, тоже единственной.

Условия не ахти какие, но на фоне многих неудобств у деревни был один огромный, прямо-таки гигантский плюс – отыскать в такой глуши кого-нибудь практически невозможно. И разболтать о внезапно приехавших гостях некому. Так что основное условие лежбища – скрытность – выполнено на все сто.

Наш дом был крайним от посадки и стоял на небольшом холме, чуть на отшибе от деревни. Большое, по деревенским меркам, строение: три комнаты, обширная кухня с печью, просторные сени, крыльцо, пристроенный сарай для скота. Во дворе амбар, небольшой сарайчик для дров и сена, курятник, стоящий вплотную к дому. Метрах в двадцати от дома колонка, а рядом колодец. Места для десяти человек более чем достаточно.

За домом тянулся большой огород. Там давно ничего не росло, только по периметру продолжали плодоносить вишни, груши, яблони, сливы и смородина. Словом, жить можно.

– Артур, нам бы воды.

– Принесу.

– Артур, а что за теми деревьями? Может, сходим туда?

– Там посадки. Кварталы яблоневых садов. А ходить туда не надо. Далеко, легко заблудиться с непривычки, да и сборщики яблок постоянно ходят. Люди разные попадаются, увидят – сболтнут.

– …Дядя Артур, а правда, что в озере плавает огромный сом? А правда, что он может утащить человека на дно?

– Неправда. Нет там никакого сома. Окуни, плотва, караси есть. А сомов нет.

– А на чердак залезть можно? Там игрушки есть?

– Это ты у мамы спроси. Игрушки?.. Возможно… я не помню.

– Артур, а больница далеко?

– В райцентре. Километров восемь отсюда.

– Как же туда попасть?

– На машине. Вызывать нет смысла, быстрее самим. Кто-то заболел?

– Да нет, я так…